Александр Хроленко - Язык фольклора. Хрестоматия

…Можно прионежских рапсодов разделить на две, так сказать, школы – кижскую и толвуй-повенецкую [61].

В чём же состоит различие этих двух школ? В чертах весьма мелких, но которые дают, так сказать, тон всей рапсодии, а именно в тех беспрерывно повторяющихся вставочных частицах, которые служат как бы подпорками нашего эпического стиха <���…> В Кижах такими частицами – кроме общеупотребительных да, а, и, ли – служат обыкновенно: как, ведь и де; у толвуйских сказителей вы никогда не услышите ни как, ни ведь, ни де в смысле простой вставки; они опирают стих на частицах нынь или нунь, же, было и есть или е: это последнее (есть или, сокращенно, е) большею частик) употребляется при глаголах прошедшего времени, так что оно является как бы остатком старинной формы образования прошедшего, но как смысл этого приставочного «есть» или «е» уже потерян, то сказители нередко пользуются им просто для стиха [61].

Преобладающий размер, который я назову обыкновенным эпическим размером, есть чистый хорей с дактилическим окончанием.

Число стоп неопределенно, так что стих является растяжимым. Растяжимость при правильном тоническом размере составляет отличительное свойство русского эпического стиха [66].

Похоронные плачи в настоящее время представляют единственный род произведений, в которых продолжает жить и сказываться народное, поэтическое творчество. <���…> Отсюда само собою понятно значение «Плачей» и в науке о языке. Если важны здесь древние выражения и эпическое построение речи, то не менее драгоценны для науки и те разнообразные видоизменения и сочетания, какие может принимать русское слово, то под влиянием народного творчества, то по требованию местных говоров. Кроме древних выражений и оборотов, указанных нами во Введении, особенности языка издаваемых Плачей относятся: 1. к произношению, 2. словообразованию, 3. словоизменению и наконец 4. к словосочинению [XXII].

Многие слова и выражения являются здесь своеобразными, единственно, от того, что под влиянием местного говора гласные и согласные буквы легко переходят в них одна в другую [XXII].

Не особенности только местных говоров отражаются в плачах; здесь мы встречаемся со множеством таких имён и глаголов, которые обращают на себя внимание особенностями своего образования: народное творчество не только свободно пользуется готовым запасом оборотов и выражений обыденной речи, но, под влиянием известного образа, для точного, единобытного его очертания легко создаёт новые слова или словам обдержным даёт новую форму [XXIV–XXV].

Но самую главную особенность глаголов, встречающихся здесь, составляет то, что большая часть их образована с надставкою предлогов. Эти предлоги, превращая глагольные виды и залоги, вместе с тем служат к более или менее наглядному изображению степени и силы действия. К одному и тому же глаголу иногда наставляется несколько предлогов [XXVI].

В отношении изменения слов в наших причитаниях прежде всего бросается в глаза то, что имена существительные, прилагательные и наречия постоянно превращаются в уменьшительную и сравнительную форму. Областное наречие, удаленное от центров цивилизации, естественно, сохраняет в своей первобытности выражения родственных и приязненных отношений в семье и обществе [XXVII].

В описательных оборотах количественные числительные употребляются в неопределенном значении:

(201, 102, 105)

Допускается нередко фигура повторения:

Для большей определительности предмета к одному и тому же существительному прилагается несколько прилагательных:

Нередко соединяются два синонимические выражения: путь-дороженька, пора-времечко (14, 56), шутки-шмоночки (280, 33). Ещё чаще соединяются выражения одного и того же корня: единым единешенька (37, 21), молодым молодешенек (71, 36), тиха тишинка (143, 50), глядеть да углядывать (270, 84), трудным трудиться (293, 7), далеким далекошенька (270, 84).