Наталия Петрова: Язык современных СМИ. Средства речевой агрессии

Интертекстуальность стала одной из характерных черт современного массмедийного дискурса, где прецедентные феномены служат прежде всего средством емкой, экспрессивной характеристики кого-, чего-либо. Эти цитаты способны не только вызвать в памяти человека представление о каком-то герое, сюжетной ситуации или событии, но и – главное – активизировать определенное эмоционально-оценочное восприятие.

Примером системного употребления вербальных прецедентных феноменов (ситуаций, имен, высказываний и собственно текста) как средства выражения негативной оценки может быть статья в «Литературной газете», посвященная новому роману В. Пелевина «Священная книга оборотня». Прецедентным именем (названием фильма) является заголовок статьи — Старая, старая сказка. Он значим не столько связью с известным фильмом, сколько своей внутренней формой, намекающей, с одной стороны, на фантастическое содержание романа, а с другой – на неоригинальность сюжетных ходов и художественных приемов автора. Реминисценция начинает текст статьи, задавая основной тон всему последующему критическому анализу:

Славный писатель Виктор Пелевин! Отличнейший! А какая слава! Тьфу ты, пропасть, да такой славе может позавидовать любого современный автор (Литературная газета. 2005. № 5).

Прозрачная отсылка к гоголевской «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» ( Славная бекеша у Ивана Ивановича! Отличнейшая! А какие смушки! Фу ты, пропасть, какие смушки!) формирует стратегию читательского восприятия: автор статьи сознательно нарушает постулат искренности, его нельзя понимать буквально – напротив, следует серьезно усомниться в действительных достоинствах творчества известного писателя. Заявляя о намерении реконструировать замысел романа, журналист добавляет словами булгаковского Бегемота: тем более что это – не бином Ньютона. Фактически дана иронически-уничижительная оценка глубины этого самого замысла, прозрачно указано на чрезмерность авторских амбиций В. Пелевина. В заключительной фразе статьи автор заимствует прецедентные имена как из анализируемого романа В. Пелевина, так и из известных анекдотов, где фигурируют «китайские» обозначения животных: Виктор Пелевин хотел, чтобы в нового книге его главным героем была Хули [лиса. – Авт.], а получилось, что — хуня [заяц. – Авт.]. Журналист здесь поддался соблазну использовать не совсем приличную аллюзию, чтобы вынести суровый приговор не понравившемуся роману. В результате автору рецензии, в целом профессионально написанной и обоснованной, можно предъявить упрек в желании обидеть писателя, нанести удар по его самолюбию, т. е. в речевой агрессивности.

Нередко журналисты используют прецедентные имена для выражения ядовитой иронии и сарказма в отношении тех или иных лиц:

..мышиная возня, поднятая литературными моськами (Литературная газета. 26.01–01.02.2005); продемонстрировал ассоциативное мышление на уровне если не Шарикова, то Швондера (Литературная газета. 23–29.03.2005); Вонючий голландец (Комсомольская правда. 08.04.2009 – об украинском траулере с грузом испорченного мяса) и др.

Важную и болезненную проблему современного массмедийного дискурса составляет речевая агрессивность заголовков, в частности заголовков, где используется прецедентное имя или высказывание. В связи с этим обратимся к заголовку статьи, посвященной проблеме идентификации останков расстрелянной семьи последнего русского царя:

Публичный домРомановых (Московский комсомолец. 2009. № 224 (25.176)).

Автор статьи использует словосочетание, которое может быть отнесено к прецедентным высказываниям, потому что обладает речевой воспроизводимостью и используется для символического обозначения определенной ситуации, – публичный дом. Как известно, публичный дом – это заведение, где живут и принимают посетителей проститутки. Употребленное в переносном значении или в составе сравнительного оборота это выражение приобретает негативную оценочную семантику: некая ситуация или обстановка характеризуется как нечистоплотная, кричаще-безвкусная, лишенная нравственных начал, насквозь меркантильная, вызывающая отвращение. Ср.:

Увитое гирляндами сияющих ламп, с музыкой, орущей из каждой щели, оно походило одновременно на «Титаник», идущий ко дну, и на многопрофильный публичный дом(Е. Романова, Н. Романов. Дамы-козыри); Он сходит на берег, а там его уже ждет прибывший на «Боинге» из отечества публичный домили что-то в этом роде – мюзик-холл, женский ансамбль музыкальных инструментов, не важно, как называется (М. Панин. Камикадзе // Звезда. 2002); Что это вы вздумали на работу с синяками являться? У нас тут не публичный дом!(Т. Устинова. Подруга особого назначения); — Не надо делать из армии публичный дом!(Известия. 03.06.2002) [31].