Виктор Петелин - Мой XX век - счастье быть самим собой

«Неведомая жизнь с неведомыми последствиями» тут же и последовала – года через два-три издали «Избранное», потом последовали премии, ордена... Расчет полностью оправдался, обратил на себя внимание инакомыслием, а значит, нужно было улестить пряником – работники ЦК КПСС были опытными государственниками, знали, как в таких случаях действовать.

О русско-еврейских отношениях сейчас пишут много и открыто. Александр Солженицын, Виктор Топоров и многие другие... Виктор Топоров – государственник, русский патриот, еврей, никогда не скрывавший своего происхождения, своих симпатий и антипатий, пьяница, бабник, скандалист (привык говорить правду в лицо), переводчик, критик, открыто говоривший и писавший то, к чему общество еще не привыкло, словом, незаурядный талантливый писатель, писал: «Меня часто обвиняют в антисемитизме (хотя применительно ко мне речь может идти только о национальной самокритике)... Меж тем совершенно ясно, что разговор о еврейском преобладании (или о еврейском засилье) в определенных сферах деятельности и о специфических, не всегда безобидных формах утверждения этого преобладания, разговор, в годы советской власти с ее неявным и ненасильственным, но несомненным государственным антисемитизмом абсолютно недопустимый, – сегодня, когда евреи перестали скрывать или хотя бы микшировать свое еврейство, не отказавшись, однако же, от методов и стилистики неформального тайного сообщества, – такой разговор сегодня необходим и неизбежен – и вести его надо в форме честного диалога с теми, кого презрительно аттестуют или шельмуют антисемитами» (Двойное дно. Признания скандалиста. Захаров ACT. М., 1999. С. 330).

Виктор Топоров с присущей ему беспощадной откровенностью признает, что за последние годы создается «все более и более благодатная почва» для государственного антисимитизма: «Вторая еврейская революция (как и первая – в 1917-м) грозит обернуться трагедией – и для всей страны, и для торжествующего сиюминутную победу еврейства» (Там же. С. 331).

Однажды, выступая как критик, Виктор Топоров «подверг уничижительной критике очередную повесть Даниила Гранина» и после этого получил «мешок писем»: «Примерно половина слушателей обвиняла меня в том, что я посягнул на великого русского и советского писателя. Другая половина – благодарила за то, что я наконец размазал по стенке грязного жида. Несколько обомлев от второго потока писем, я вернулся к первому и обнаружил, что все, в которых речь шла о великом русском советском писателе, подписаны выразительными еврейскими фамилиями. Айсберги, Вайсберги, Айзенберги, всякие там Рабиновичи – именно и только так. И тут я обомлел вторично» (Там же. С. 334).

Вспоминаю в связи с этим 1954 год. В большом конференц-зале МГУ на Ленинских горах состоялось обсуждение первого романа Даниила Гранина «Искатели», студент третьего курса филфака Владимир Лакшин превознес его до небес, а я, аспирант первого года обучения, взявшийся написать диссертацию на тему «Человек и народ в романах М.А. Шолохова», мерил каждое произведение по этому «гамбургскому счету» и, помнится, разнес этот роман в пух и прах. Тем более мне хотелось покрасоваться своей смелостью, поскольку только что в «Литературной газете» Виталий Озеров, ведущий в то время партийный критик, расхваливал этот роман. Мне и дела не было до того, еврей Гранин или русский, просто роман-то был серый, «он и писал-то на специфическом советском канцелярите с окказиональными заимствованиями из пейзажной лирики того сорта, что попадает в хрестоматию «Родная речь», – так определил В. Топоров стиль современного Гранина (Там же. С. 334).

Много спорного и справедливого в рассуждениях Виктора Топорова о русско-еврейских отношениях вчера и сегодня. И предлагаемый им открытый и честный разговор, надеюсь, будет еще продолжен...

Совсем в ином ключе, что ли, эти вопросы поставлены в книге Станислава Куняева: он только обвиняет, видит лишь лицемерие, фальшь, стремление обмануть, видит лишь русофобию...

Эта односторонность сказалась прежде всего в его отношении к судьбе Александра Межирова, звавшего «Коммунисты, вперед!», фронтовика, патриота, стремившегося стать русским «плоть от плоти», «почвенником», читавшего и рекомендовавшего читать своим друзьям и коллегам книги К. Леонтьева, В. Розанова, славянофилов... Но в этом Куняев увидел лишь «умелую мистификацию», увидел после того, как Александр Межиров уехал в США, уехал после того, как увидел всю тщетность своих попыток стать «русским плоть от плоти», в нем одержала верх «кровь» в единоборстве с «холодным расчетом». В этом видится трагедия человека, стремившегося к одному, а в итоге пришедшего к краху своих мечтаний. Семен Липкин, Сапгир и другие опубликовали в «Метрополе» свои сочинения, в которых признались в своих искренних чувствах, в своих симпатиях. И не критиковать их следует, а просто понять их душу. Пусть каждый остается самим собой, пусть уезжает куда угодно в погоне за лучшей долей, пусть приезжает, если человек поймет, что в России жить интереснее, беднее, но роднее ничего в мире нет... Но пусть помнят только одно: мы, русские, не позволим оплевывать нашу Россию, наш народ, сами займемся национальной самокритикой.