Жанна Долгополова - Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий

Неосионизм – движение правых, которые культивируют националистический и романтический взгляд на великое прошлое Израиля. Неосионизм предлагает цементировать все израильское общество на доминирующей религиозной и национальной основе и видит будущее страны без арабов и светских евреев.

Но пока Марина Амусина переводила статью Илана Паппе с иврита на русский, главный редактор журнала Марк Амусин беседовал с университетским преподавателем античной истории Александром Якобсоном, который уверял, что постсионизм переживает глубокий кризис, а об израильских левых отозвался примерно так: «Наши левые, в отличие от наших правых, а также левых всего мира, совершенно лишены инстинкта насилия… Они сами по себе и мухи не обидят… У них такой благородный инстинкт сочувствия к угнетенным… Это то, что привело западных интеллектуалов в тридцатые годы к поддержке Сталина… Он в их глазах ассоциировался с борьбой за дело угнетенных во всем мире… А израильских левых – к поддержке Арафата».

Установка журнала – демонстрировать актуальные разногласия – особенно важна, когда речь идет о животрепещущих вопросах общественно-политической жизни страны, например, о будущей конституции страны и о путях, которыми она будет принята. Элиэзер Коэн, депутат Кнесета от партии «Наш дом – Израиль» в интервью Марку Амусину говорит, что для его партии принципиально важны две меры: создание конституции и конституционного суда. Конституция, согласно представлениям его партии, должна прежде всего определить государство евреев-израильтян как демократическое государство еврейского народа (но не как государство для всех граждан, чего требуют арабы), а конституционный суд должен будет заниматься только законодательной деятельностью Кнесета и работой правительства, тем самым освободив от этого дела высшую судебную инстанцию страны – Верховный суд. Основная забота «Нашего дома…» – сохранение еврейского характера государства, поэтому партия не поддержала недавно внесенный в Кнесет законопроет о свободе выбора брака, но сделало некое снисхождение выходцам из бывшего СССР, состоящим в смешанных браках, выступив за предоставление им и их детям возможности заключать гражданские браки.

С другой стороны, движение «Сионистское большинство», о котором рассказывает его сопредседатель Ики Эльнер, считает, что конституция должна утвердить определение Израиля как государства еврейского народа, она должна сохранить закон о возвращении, представляющий любому еврею право репатриироваться в Израиль. В разделе прав человека конституция должна установить полное равенство во всех областях между всеми гражданами государства – мужчинами и женщинами, религиозными и светскими, евреями и арабами и т. д. – и между всеми существующими религиозными течениями. Имея равные права, все граждане будут иметь и равные гражданские обязанности, например, службу в армии. Конституция должна признать гражданские браки. «Сионистское большинство» резко выступает против создания конституционного суда, считая, что профессиональные и опытные судьи Верховного суда страны способны выносить решения и по конституционным вопросам.

Портреты израильских общественных деятелей журнал отбирает по тому же принципу несходства. Вот портрет Шуламит Алони, коренной израильтянки, юриста, которая в 1973 году выступила зачинателем движения в защиту гражданских прав, а в 1992–1996 гг. в правительстве Рабина-Переса стала министром просвещения и культуры и которая несгибаемо стоит за то, что «должно быть всеобщее согласие в том, что всеобщего согласия быть не должно».

А рядом портрет израильского бизнесмена и индустриалиста Стефа Вертхаймера. Стеф Вертхаймер – сионист-мечтатель. Его мечта – превратить Израиль в промышленную державу. «Когда-то, – говорит Стеф Вертхаймер, – суть сионизма в Эрец-Исраэль выражалась так: реализовать себя в рамках киббуца. Сегодня я бы сформулировал эту суть по-своему: это большой промышленный киббуц, работающий на экспорт… Я уже вижу, как технологические парки меняют лицо нашего региона, который я предпочитаю называть не Ближним Востоком, а Средиземноморьем, потому что мы, на мой взгляд, должны быть частью Европы. Я представляю себе широкую автодорожную магистраль, которая пролегает через Турцию, Грецию, балканские страны, Италию, Францию до Пиренейского полуострова – и по обе стороны такой магистрали расположены технологические парки…»