Аркадий Казанский: Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

С этих пор до самой смерти литературная деятельность Сервантеса не прекращалась: в промежутке между 1604 и 1616 годами появились вторая часть «Дон Кихота», все новеллы, многие драматические произведения, поэма «Путешествие на Парнас» и был написан напечатанный уже после кончины автора роман «Персилес и Сихизмунда».

Почти на смертном одре Сервантес не переставал работать; за несколько дней до смерти он постригся в монахи. 23 апреля 1616 года окончилась жизнь (умер от водянки), которую сам носитель её в своем философском юморе называл «долгим неблагоразумием» и, уходя из которой, он «уносил на плечах камень с надписью, в которой читалось разрушение его надежд».

Сервантес умер в Мадриде, куда он переехал из Вальядолида незадолго до смерти.

Ирония судьбы преследовала великого юмориста и за гробом: могила его долго оставалась затерянной, так как на его гробнице (в одной из церквей) не было даже надписи. Памятник ему поставлен в Мадриде лишь в 1835 году (скульптор Антонио Сола); на пьедестале две надписи на латинском и испанском языках: «Мигелю де Сервантесу Сааведре, царю испанских поэтов, год M. D. CCC. XXXV».

Приходящие к памятнику поклонники Сервантеса, умеющие читать латинские цифры, отходят от него в полной уверенности, что он умер в ( M. D. CCC. XXXV) —1835 году!

Мировое значение Сервантеса зиждется, главным образом, на его романе «Дон Кихот», полном, всестороннем выражении его разнообразного гения. Задуманное, как сатира на наводнившие в ту пору всю литературу рыцарские романы, о чём автор определительно заявляет в «Прологе», это произведение мало-помалу, может быть, даже независимо от воли автора, перешло в глубокий психологический анализ человеческой природы, двух сторон душевной деятельности – благородного, но сокрушаемого действительностью идеализма и реалистической практичности.

Обе эти стороны нашли себе гениальное проявление в бессмертных типах героя романа и его оруженосца; в резкой своей противоположности они – и в этом заключается глубокая психологическая правда, – составляют, однако, одного человека; только слитие этих обеих существенных сторон человеческого духа составляет гармоническое целое. Дон Кихот смешон, изображенные гениальною кистью похождения его – если не вдумываться в их внутренний смысл – вызывают неудержимый смех; но он скоро сменяется у мыслящего и чувствующего читателя другим смехом, «смехом сквозь слезы», который есть существенное и неотъемлемое условие всякого великого юмористического создания.

В романе Сервантеса, в судьбах его героя сказалась в высокой этической форме именно мировая ирония. В побоях и всякого рода других оскорблениях, которым подвергается рыцарь – при некоторой антихудожественности их в литературном отношении, – заключается одно из лучших выражений этой иронии. Тургенев отметил ещё один очень важный момент в романе – смерть его героя: в это мгновение все великое значение этого лица становится доступным каждому. Когда бывший его оруженосец, желая его утешить, говорит ему, что они скоро отправятся на рыцарские похождения, «нет, – отвечает умирающий, – все это навсегда прошло, и я прошу у всех прощения».

Несомненно, это произведение знакомо Данте. Сейчас он с Вергилием, как Дон Кихот с верным оруженосцем Санчо Панса, подходит к свершению главного подвига. И неважно, что перед ним всего лишь ветряная мельница, которая в темноте кажется огромным крылатым драконом; победа заключается в том, чтобы преодолеть себя и свои страхи.

Памятник, поставленный в 1835 году, на котором не отмечены даты жизни писателя, заставляет меня усомниться в правильности датировки времени жизни Сервантеса. Возможно, что Сервантес и Данте были гораздо ближе во времени; не 278 лет от 1299 года до 1547 и не 127 лет от 1616 до 1743 года, асовременниками.

На Звёздном Небе путники приближаются к невидимой в условиях Европы части Звёздного Неба. Тени – созвездия, сквозящие в недрах ледяного (кристального) неба, хаотически разбросаны по нему. В XVIII веке, после эпохи Великих Географических открытий, Южное Звёздное Небо уже не содержало «белых пятен». В Атласе Яна Гевелия и других, изданных после начала XVII века, оно заполнено созвездиями, большинство из которых были «новыми», не присутствовавшими на старых Звёздных Картах.