Майя Тугушева - Под знаком четырёх

Нет, это — не странное прочтение Евангелия, но от такой стоической приспособленности к существующему положению вещей иногда веет холодностью и даже казенностью взгляда, присущими чиновному положению Мегрэ. Но ведь Мегрэ и есть официальный защитник государства, несимпатичных ему политиков, продажных журналистов и бесчестных подрядчиков. Он колесико в механизме, хотя и довольно важное колесико, в чем-то уникальное. Он даже пытается культивировать в себе особость и сознание уникальности. И автор всячески ему в этом помогает.

Итак, мы видим, что Сименон во многом использует в серии романов о Мегрэ старую испытанную формулу По и при этом делает поистине гениальный ход, позволивший ему утвердить Мегрэ в сознании миллионов почти наравне с Шерлоком Холмсом. Во-первых, в Мегрэ он как бы внешне перевоплотил Холмса в Уотсона, оставив ему почти холмсовский ум и проницательность. Он понял также, как это понимали Кристи, Сейерс и Эллингэм, что Мегрэ должен чем-то контрастно отличаться от любимых всеми героев детектива, чтобы привлечь к себе внимание. Если Дюпен и Холмс люди не обыкновенные, то Мегрэ мог войти в сердца миллионов именно своей обыкновенностью, как ближний, ничем не отличающийся от них в привычках и житейском обиходе. Он не должен был казаться экстравагантным, потому что экстравагантность и чудачество в массовом сознании могут вызвать и часто вызывают настороженность и даже неприязнь. Сила личности Мегрэ замаскирована внешней обыкновенностью. И автор должен постоянно соблюдать равновесие между обыкновенностью и незаурядностью в характере героя.

Наградив Мегрэ любящей, заботливой женой, отличной кулинаркой и усердной рукодельницей и в этом отступив от заведенного правила, — Дюпен, Холмс и Пуаро холостяки, — автор не подарил ему детей (была дочь, но умерла во младенчестве); очевидно, и жена, и дети, — это уже слишком как у всех, а, кроме того, человек, имеющий детей, более незащищен и уязвим эмоционально (а иногда и морально). Сименон также понял: чтобы Мегрэ для читателя стал своим, комиссар полиции должен обладать слабостями и кое-какими комическими, но обязательно умилительными черточками. При этом Мегрэ должен быть все же чуть-чуть над всеми, всегда спокоен и рассудителен. Конечно, нет правила без исключений, и каждый это знает, — вот и Мегрэ может потерять самообладание и дать преступнику пощечину, а допрашивая негодяя адвоката, убившего и ограбившего своего клиента, Мегрэ может совсем выйти из себя: «Мегрэ так стукнул кулаком по столу, что там все подпрыгнуло. «Замолчите», — завопил он». А бывает и того хуже, — когда Мегрэ ошибается или колеблется и тогда погибают невинные: не выслушал он вовремя назойливую посетительницу в нелепой зеленой шляпке, уже надоевшую ему смешными подозрениями, а ее убили, и вот теперь Мегрэ мучится запоздалыми угрызениями совести («Смерть Сесили»). Не удалось ему доказать невиновность и Адриена Жоссе: его казнили за убийство жены, а потом оказалось, что ее убил любовник («Признания Мегрэ»). Но раз он сам может ошибаться, то как истинно порядочный человек он терпим к человеческим ошибкам и слабостям, хотя некоторые люди внушают ему непреодолимое отвращение.

Мегрэ не любит фамильярности. Он целомудрен. И когда один из сотрудников по департаменту вздумал пошутить, заметив, сколь много соблазнов и возможностей предоставляет Мегрэ его работа, ведь он знает всех обитательниц злачных мест, Мегрэ метнул на шутника холодный и тяжелый взгляд, и тот уже впредь не шутил. Мегрэ ничего не читает, кроме «Графа Монте-Кристо», — и то когда болен. Мегрэ любит сам покупать утреннюю газету, на работу ходит пешком или ездит на автобусе. Он не любит детективных фильмов. Привязан к своим ближайшим помощникам, полицейским инспекторам и прежде всего ценит в них исполнительность и добросовестность. Толстый Торранс внешне похож на Мегрэ. В одной из перестрелок он получил смертельную рану, однако Сименону стало жалко его, и Торранс чудесным образом оказался жив. Очень ценит Мегрэ храброго Жанвье; Лапуэнт — самый молодой (Мегрэ зовет его «малыш»), он любит экстравагантные клетчатые пиджаки, но точен и умеет предугадывать намерения Мегрэ. Люка — ближе всех, он — «сынок», он — будущий преемник Мегрэ в должности комиссара полиции. Между Мегрэ, Люка и Жанвье — особое понимание, с полуслова. А когда Мегрэ уходит в отставку, то Люка со слезами на глазах просит у него на память одну из его трубок.