Арсенал-Коллекция, 2012 №3 (3)

Количество потерянных безвозвратно танков Т-34 за 7 ию­ля точно неизвестно, однако должно быть в пределах 1-2 единицы. Число подбитых танков было куда большим, однако уже вскоре немецкие ремонтные службы их вернули в строй. Известно, что к концу дня 7 июля 1943 года в строю насчиты­валось 14 боеспособных танков Т-34 [16, s.96].

Т-34 из 3-го батальона танкового полка «Дас Райх» (с сайта hrtp://beute. па rod. ги)

Т-34, вероятно, из 9-й танковой роты (с сайта http://beute.narod.ru)

Эсэсовские «тридцатьчетверки» принимали участие в боях и на следующий день, однако какие-либо подробности этого не­известны. Есть данные, что вечером 8 июля танк Т-34 Йозефа Набера подорвался на советской мине и был отправлен в ремонт.

Применение немцами советских Т-34 имело свою особую специфику. Так, важно отметить, что в условиях напряженных боевых действий уже через три дня наступления были израс­ходованы имеющиеся в наличии боекомплекты к танкам Т-34. В результате снабжение трофейных танков боеприпасами осуществлялось путем сбора снарядов в подбитых советских машинах. В частности, об этом говорит приказ 2-го танково­го корпуса СС дивизии СС «Дас Райх» от 8 июля 1943 года (от­данный в 15:15), где указывалась необходимость обеспечить сбор боеприпасов для имеющихся Т-34 прямо на поле боя [28, s.67].

Кроме боеприпасов, эсэсовские ремонтные группы на полях сражений Курской дуги собирали запчасти для танков и стре­мились эвакуировать те из подбитых советских машин, кото­рые можно было вернуть в строй. В основном этим занимались отряды, командированные «харьковским танкоремонтным за­водом СС». Однако в этом вопросе интересы эсэсовцев час­то сталкивались с интересами армейских ремонтных служб. В частности, 18 июля 1943 года (уже после завершения опера­ции «Цитадель») на совещании у квартирмейстера группы ар­мий «Юг» обсуждался вопрос о том, что «танкоремонтный за­вод СС» собирает по полям боев танки Т-34, не подпуская к ним аналогичные армейские службы. Видимо, лихие эсэсов­ские ремонтники успевали забрать для своих нужд всю более- менее боеспособную трофейную технику, причем, как нам кажется, не только в полосе действий 2-го танкового корпу­са СС, но по всей ширине обороны группы армий «Юг». Это и вызвало недовольство армии. Поэтому на совещании стави­лась задача не допустить развития подобной практики, огра­ничить доступ эсэсовцев к подбитым советским танкам, о чем извещались и армейские ремонтные танковые роты [17, р. 166]. О дальнейшем развитии этого «конфликта» данных нет, но вряд ли «противостояние» здесь достигло серьезных масштабов, с учетом скорого изменения ситуации на фронте.

Следующий известный эпизод применения эсэсовцами тан­ков Т-34 в бою датирован 12 июля 1943 года — днем знаме­нитого Прохоровского сражения. Утром 12 июля дивизия СС «Дас Райх» находилась в обороне. К началу сражения в диви­зии СС «Дас Райх» было восемь боеспособных Т-34. В 10:45 советская 4-я гвардейская танковая бригада полковника А.К. Бражникова нанесла сильный удар от Беленихино по обоим флангам 2-го батальона панцер-гренадерского полка СС «Дер Фюрер» (оборонялся вдоль железной дороги Белгород — Курск), немного потеснила батальон и завязала бои за Кали­нин. По немецким данным, левый фланг батальона атаковали 40 танков, а правый — 10 [4, с.416]. Советским войскам удал­ся прорыв танками, однако атаки стрелковых частей Красной армии были немцами отражены.

Что касается советских танкистов, то, к несчастью для них, в Калинине находились части 3-го батальона танкового полка «Дас Райх», которые поддержали гренадер и переломили ход событий, отбив атаку. Именно здесь сполна оправдалось включение в состав дивизии захваченных под Харьковом Т-34. Советские танки двигались в низине, а эсэсовцы развернули свои восемь боеспособных «тридцатьчетверок» на возвышен­ности, откуда и открыли точный огонь на поражение. Тем са­мым немцы применили свою испытанную противотанковую тактику, ведя в основном стрельбу с места, из засады, стара­ясь до минимума свести риск поражения собственного танка. Хорошо зная слабые места советских танков, немецкие танки­сты первым делом открывали огонь по командирскому танку, так как только в этой машине были и радиопередатчик, и приемник. У других советских танков были только радиопри­емники, и они не могли переговариваться по рации друг с дру­гом, что нарушало управление и координацию действий. Кро­ме этого, немецкие танкисты хорошо знали, что у советских