Сергей Ишутин - Воспоминания случайного железнодорожника

Пройдет не один десяток лет, и я, бывая на кладбище на могилах своих родителей, буду подходить и к могиле своего соседа. Всматриваясь в его фотографию на памятнике, ищу в его лице и в его глазах подтверждение тех материнских рассказов. Нахожу.

Иногда вспоминаю, как я в первом классе "стал жертвой культа личности". В "Родной речи" была помещена фотография – рисунок Володи Ульянова в детстве. О том, что это Ленин, мне никто не говорил. И я не знал, что это святая личность, и к ней нельзя прикасаться. Для меня это был обычный мальчик, хоть и симпатичный, но не Бог. Поэтому, когда у меня появилась самая первая пачка цветных карандашей, я, естественно, покрасил ему щеки в красный цвет. Ну не мог я равнодушно смотреть на его бледные щеки. Это увидела учительница, и, чтоб я знал вождей в лицо, поставила меня до окончания занятий в угол. Там я и запомнил, как выглядел в детстве "наш любимый вождь и учитель", " отец всех народов", "сильно любивший детей", которых у него не было.

Уместно здесь вспомнить и мой «прокол», который я допустил в шестилетнем возрасте. После чьей-то подсказки я шёл по нашей улице и громко пел: «Когда Ленин умирал, Сталину приказывал: чтобы хлеба не давал, а сало – не показывал». Видимо я пропел это несколько раз Услышал, что меня срочно зовёт домой мать. Дома за эти стихи мать дала мне подзатыльник, и сказала, что, если я ещё хоть раз где-нибудь пропою эти слова, моего отца посадят. Культ был, но были и его противники.

Может сложиться впечатление, что у меня тогда зародилось сомнение в величии Ленина и его ученика Великого Сталина. Ничего подобного! Все мы были послевоенные фанаты и в душе готовы были "к борьбе за дело Ленина и Сталина". Тем более, что только что закончилась Великая Отечественная война, "которая доказала всему Миру верность учения Ленина и Сталина". Мы были самые счастливые дети, потому что родились в Великой Стране, которой руководят самые Умные и Мудрые Люди на свете. Мы – дети единственной страны, строящей счастливую жизнь своим детям. В других странах об этом тоже мечтают, но им не дают строить "проклятые буржуины". Поэтому там дети и взрослые страдают и завидуют нам, советским людям, что и подтверждалось песнями "бедного" американца Поля Робсона. Особенно эффектно у негритянского певца звучали на русском языке слова (с акцентом): "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". По радио в "Последних известиях" ежедневно и ежечасно читали доклады, примерно, следующего содержания: "Москва, Кремль. Товарищу Сталину Иосифу Виссарионовичу. Докладываем Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, что колхозы и совхозы (называется район или область) выполнили и перевыполнили взятые перед Вами обязательства....." и т. д. При этом в докладе было около 50% слов – "дорогой Иосиф Виссарионович". И так каждый день, каждый час. Поэтому мы, не смотря на то, что многие из нас еще и в декабре месяце ходили в школу босиком, считали себя счастливыми. А ноги можно было отогреть и на парте, сложив их под себя. Кстати, именно тогда мы учили стихотворение, в котором были слова – "немец – барин не привык, русский стерпит, он – мужик" Потом это стихотворение из школьной программы изъяли. Кто его написал, не помню.

К этому же времени относится и такой факт. Связан он с моим братом Алексеем, который был старше меня на 4 года. Но он учился в школе всего на два класса впереди. Один год он потерял, потому что в школу принимали с 8 лет, а вот куда девался еще один год – не знаю. Война или переезд? Так вот он бросил учиться в школе, закончив всего 3 класса, той самой Первомайской начальной (а правильнее – 3-х классной) школы. Идти в 4-й класс другой школы он отказался. Что только мать с ним не делала – бесполезно! Уговоры, "битиё" … все было. Сколько раз мать плакала, видя, как его сверстники идут в школу. Больше в школу брат никогда не ходил. Сыграли ли решающую роль те два километра, которые надо было пройти до школы, напугала ли возможность быть битым при проходе по "чужому" району, где жили так называемые "заводские", с которыми мы постоянно "воевали"? Не знаю. Короче, мой брат прожил свой век с 3-мя классами образования. А ученик он был способный.

Тогда же решилась и судьба моей второй старшей сестры – Нины. Окончив 7 классов, учиться дальше ей не пришлось. Трудное материальное положение в семье вынудило ее пойти работать в 15 лет. Уехала она работать в районный центр, поселок Переяславка. Почему ей надо было обязательно уехать из дома (ведь на Хору было три завода: гидролизный, лесопильный и кирпичный)? В основном потому, что жили мы очень тесно. В квартире, состоящей из комнаты и кухни, постоянно жило 7-10, а однажды в этой квартире проживало 13 человек. Мне сейчас трудно представить, как мы там размещались. Помню только, что 4-5 человек (это дети, и я в том числе) спали на полу под одним большим одеялом. Уезжая от нас, сестра, таким образом, улучшала условия жизни остальных членов семьи.