Елена Данько: Китайский секрет

Когда торговцев — индусов и персов — спрашивали, из чего сделана китайская посуда, они начинали молоть всякую ерунду. Одни говорили, что она из той самой глины, из которой будто бы сделаны солнце и луна. Другие, подняв руки к небу и закатив глаза, шептали, что эта посуда не только темнеет, но разлетается вдребезги, если на нее попадет яд. Кроме того, она приносит счастье и отгоняет злых духов. Много болтали торговцы, набивая цену на свой товар, а он и так ценился на вес золота.

В XIII веке венецианец Марко Поло поехал в Китай и прожил там двадцать шесть лет. Он привез с собой на родину много китайской посуды. Китайцы ему рассказывали, что они делают эту посуду из глины, которую находят в глубине земли. Эта глина лет сорок должна лежать на солнце и дожде, сначала мокнуть, потом сохнуть, потом ее опять закапывают в землю, а потом уже делают из нее посуду.

Марко Поло тоже называл китайскую посуду «яо», но, кроме того, он называл «яо» маленькие белые ракушки, которые привез из Китая. Эти ракушки ходили в Китае наравне с разменной монетой. Они были белые и блестящие, как китайская посуда.

В Италии, на морском берегу, тоже были такие белые ракушки. Их называли «порчелла», что значит «свинушка», потому что своей формой и цветом они напоминали поросят.

Тут уже все перепуталось в головах у европейцев. Кто-то решил, что китайская посуда делается из ракушек. Ее стали называть «порчеллан», «порцеллан» или «порселен». Так называют ее в Европе и сейчас, а мы называем ее «фарфор». Это слово пришло к нам с Востока, от торговцев — турок и персов. Они его употребляли, когда говорили о китайских товарах, и называли так китайскую посуду.

В Европе долго думали, что порселен делается из ракушек или из яичной скорлупы.

Триста лет прошло с тех пор, как Марко Поло ездил в Китай, а во Франции писатель Пансироль все еще писал так: «Этот порселен — не что иное, как масса, сделанная из яичной скорлупы и толченых ракушек. Китайцы составляют эту массу, размешивают ее, и потом глава семьи или старший в роде зарывает ее глубоко в землю, в потайное место. Смесь лежит в земле девяносто лет без воздуха и света, после чего наследники и правнуки закопавшего опять выкапывают ее и делают из нее драгоценные вазы, белые и такие прекрасные с виду, что ни один архитектор не найдет в них ошибки. Достоинства их тем более велики, что, если положить в них яд, они разбиваются вдребезги».

Китайская посуда ценилась так дорого, что если бы какой-нибудь гончар в Европе научился ее делать, он сразу разбогател бы.

Гончары в Италии и Франции лезли из кожи, стараясь сделать что-нибудь похожее на порселен. Они научились делать красивую глиняную посуду, покрывали ее белой поливой и поверх поливы расписывали красками.

Но если она разбивалась, черепок в изломе был темноватый, а не белый, как у китайской посуды. Ведь белая полива накладывалась на глину только сверху, а внутри глина оставалась темноватой, серой или коричневой; черепок же порселена был белый насквозь. Глиняная посуда была тонкая и красивая; но далеко ей было до порселена. Она ничуть не просвечивала на свет, и краски на ней были не такие яркие. Называли ее фаянсовой.

Наконец в XVII веке французу Луи Потера́ удалось, смешав песок, мел, селитру, соду, поваренную соль и квасцы, сделать массу, которая, после того как ее накалили в печи, стала похожа на порселен. Посуда из этой массы была белая и блестящая, как китайская.

Французы были очень довольны, важничали и хвалились этой посудой. Увы, она оказалась похожей на китайскую только по виду. Есть и пить из нее было очень неудобно. Поцарапаешь ее ножом — остается борозда; станешь пить из чашки — кусочки от края обламываются. Ее ставили под стекло и любовались ею издали. Эту посуду называли «искусственный» или «мягкий порселен».

А китайцы сидели в своем Китае и посылали в Европу чудесные блюда и вазы, одна другой лучше.

Наступили новые времена. Генуэзец Колумб привел испанские корабли к новому материку — Америке. Мореход Васко да Гама проехал в Индию новым путем — по морям и океанам, мимо мыса Доброй Надежды.