Ярослав Голованов: Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970 (сокр.вариант)

Однажды Михваса, Димку 21 21 Д.А. Биленкин и меня Ципельзон пригласил к себе домой. Жил он у чёрта на рогах, на Можайском шоссе. В маленькой двухкомнатной квартире были только книги, и в окопах среди книг проглядывали фрагменты мебели: кусок клеёнки стола, угол подушки кровати. Показывал свои раритеты. О каждой книге, фотографии с автографом, театральной программке он мог рассказать целую новеллу. Прощаясь, всем подарил подарки. Мне достался «Евгений Онегин» – очень редкое миниатюрное издание...

Музей в цоколе обелиска долго не открывали, и Эммануил Филиппович забрал назад свои книжки. Я признался, что конспектировал их. «Ну и молодец!» — сказал Ципельзон.

Вчера в Москву вернулись космонавты Быковский и Терешкова. На память записываю некоторые «неофициальные» детали их полёта.

Если все предыдущие старты (Гагарин, Титов, Николаев, Попович) проходили сравнительно спокойно, то Быковскому пришлось отдуваться за всех. Постоянно что-то не ладилось, и старт переносили, Валерия то сажали в корабль, то вытаскивали. Один раз он досидел до 5-минутной готовности, но и после её объявления Быковский просидел в корабле ещё часа три. Всю эту нервотрепку он переносил с удивительным спокойствием и самообладанием, вызывая уважение всех специалистов космодрома.

В домике космонавтов три комнаты – для мужчин, одна – для женщин. В мужских поставили итальянские кондиционеры, а в женской пока нет.

Накануне полёта Б.В.Раушенбах 22 22 Раушенбах Борис Викторович – начальник отдела в ОКБ С.П.Королёва, лауреат Ленинской премии, будущий Герой Социалистического Труда и академик. и К.П.Феоктистов 23 23 Феоктистов Константин Петрович – заместитель начальника отдела в ОКБ С.П.Королева, будущий доктор технических наук, лауреат Ленинской и Государственной премий. Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР. часа три сидели с Терешковой и объясняли ей, что ничего страшного не произойдёт. Когда Б.В. спросили: «А что, она боялась?», он ответил с улыбкой: «Да нет, мы боялись...»

Сидя в корабле, Терешкова очень волновалась, резко подскочил пульс, но перегрузки на активном участке полёта ракеты она перенесла лучше всех мужчин, без умолку тараторила, все очень удивлялись. И в первые сутки полёта она была очень оживлена, потом притомилась, неохотно отвечала на вопросы.

На одном из витков Быковский доложил: «Был космический стул». Слово «стул» услышали как «стук», и все очень переполошились. Когда корабль ушёл из зоны радиовидимости, все специалисты бросились искать причину стука, а когда Быковский снова вошёл в зону, передали на борт:«Постарайтесь по возможности выяснить причину стука». Теперь уже Быковский ничего не понял. Земля и «Ястреб» долго выясняли отношения, пока Быковский не назвал всё с ним случившееся, не прибегая к медицинской терминологии. 24 24 "Покакал я"

Терешкова садилась в грозу при низкой облачности. Подбежавших к ней мужчин просила помочь снять с неё скафандр. Те робели: им казалось, что под скафандром она голая. Когда Быковскому сообщили, что Терешкова благополучно приземлилась, он был вне себя от радости, громко кричал «ура!»

Полёт Валерия был рассчитан на 4-10 суток, но корабль недобрал высоты и, чиркая об атмосферу, тормозился, внося свои коррективы в сроки полёта. Физически Быковский чувствовал себя хорошо. В Кремле на длительном полёте не настаивали, давая понять, что разрыв в сроках приземления должен быть минимальный, чтобы вместе отпраздновать победный финиш. Ведь для Хрущёва вся эта космическая медицина и её проблемы были как китайская грамота, главное – фанфары на весь мир!

После приземления Быковского долго искали. Генерал, ответственный за поиски, услышав доклад «вижу два тёмных предмета», переданный с поискового вертолёта, кричал: «Мне не предметы нужны, а космонавт!» Первый человек, увидевший его после приземления, испугался и убежал. Потом к нему прыгнули два парашютиста, наладилась радиосвязь. На вопрос о самочувствии Валерий отвечал: «Моё-то отличное, а вот один парашютист зацепился за дерево и висит. Сейчас пойдём его выручать...»

Во время рапорта Хрущёву во Внуково Терешкова запнулась. Пауза была очень долгой, мне её стало жалко, захотелось помочь. Но она овладело собой и доложила всё до конца без запинки.

Москва, 22 июня 1963 года Торжественная встреча Валерия Быковского и Валентины Терешковой