Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 2. 1970-1983 (сокр. вариант)

Об Олеге 29 29 Макаров Олег Георгиевич – лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза. С ним В.Г.Лазарев дважды стартовал в космос. Вася говорит:

— Я не спрашивал его, где он родился, не знаю деталей его биографии, не знаю, что он читает и любит ли балет. Я знаю, как он работает. Задачи, стоящие перед нами, нивелируют различия наших характеров...

Макаров о Феоктистове: «Оголтелый идеалист. Самый чистый человек, которого я встречал в жизни...»

Когда вечером я подвозил Олега, и мы разговорились в машине, я почувствовал, что он находится под очень сильным (и благотворным!) влиянием Феоктистова.

Макаров о Леонове: «Леонов может быть благородным, когда его никто не видит и о благородстве его никто не знает. Это очень редкое качество».

Диалог Макарова с Сергеем Павловичем Королёвым.

Королёв:Итак, кто за то, чтобы снять эти датчики с корабля? Так... Кто против? (Макаров единственный из 18 человек поднимает руку.) Почему вы против?

Макаров:Потому, что эти датчики повышают надёжность...

Королёв:Правильно. Но сами датчики ненадёжны, поэтому я за то, чтобы их снять...

Макаров:А я против!

Королёв:У вас плохой характер, Макаров. Вас надо было бы уволить. Но именно потому, что у вас плохой характер, мы будем работать вместе...

Сегодня Олег вспоминает: «Я был настолько зелен, что не понимал, что это – комплимент, и страшно поносил СП в кулуарах. Разумеется, он узнал об этом и устраивал мне разносы в присутствии своих заместителей. Могу сказать, что наши отношения были весьма натянутыми...»

РНИИ, 1934 г. Ракетчики постоянно искали помещения, в которых они могли бы проводить свои опыты. Конструктор Полярный пришёл на кладбище и поинтересовался у директора, нет ли старого заброшенного склепа, в котором он мог бы испытать свои огненные двигатели.

— Найдём! — радостно воскликнул директор. — А Вы нам помогите. Нам как раз сейчас поручено организовать сжигание покойников...

Полярный убежал.

Тихонравов рассказывает:

— Зимой 1933/34 г. мы с Королёвым шли домой из подвала ГИРДа 30 30 Группа изучения реактивного движения. , помню, остановились под аркой дома на Садово-Спасской, и Сергей Павлович говорит: «Ведь когда-нибудь будут строить космические ракеты, будут на них летать! Ведь будут! Хорошо бы дожить до этого...» А как раз в ту весну родился Гагарин...

Когда СП выпустили и он вернулся в Москву, он приехал ко мне в Лихоборы в НИИ-1, мы заперлись в моем кабинете на третьем этаже, и он мне рассказывал, как его арестовали, как он сидел, как выпустили...

Нередко человек, достигший вершин власти, не любит людей, которые знали его в молодости. СП не был таким. Таким был Костиков, а СП всю жизнь любил ГИРДовцев. Даже мерзавцев любил...

— Королёв рассказывал мне, что его якобы вызывали к Сталину и тот спросил: «Правда ли то, что пишут о «летающих тарелках»? Вы мне сейчас не отвечайте, подумайте, материалы вам покажут.. » СП говорил, что он читал материалы и написал Сталину, что все это – блеф.

Мне было интересно узнать, что говорил Королёв Тихонравову в связи с предстоящими съемками кинофильма «Кузнецы грома». Он рассказал:

— Разговор о «Кузнецах грома» был. Королёв просил меня съездить на «Мосфильм» на разведку Он говорил: «Мы им всё дадим, что надо, поможем. Ты только смотри, чтобы главный конструктор не был карикатурой».

Я поинтересовался, что известно Михаилу Клавдиевичу о намерении СП послать в космос журналиста.

— Ваш полет был отнюдь не капризом и фантазией Королева. Мы разрабатывали положение о космонавтах-пассажирах вообще и о космонавте-журналисте в частности. Там говорилось, каким требованиям должен он отвечать, что делать, на что обращать внимание. Я уверен, что если бы Королёв был жив, полет журналиста, безусловно, состоялся бы...

Черток рассказывает:

— Королёв совершенно не умел отдыхать. Помню, в Капяре было очень жарко, мы – Руднев 31 31 Руднев Константин Николаевич (1911-1980) – директор головного ракетного института НИИ-88, председатель Государственной комиссии на запуске Ю.А.Гагарина, министр приборостроения СССР. , Королёв и я поехали купаться. На берегу речки он стал маяться, в воду не полез, потом говорит: «Поехали обратно, ведь ещё кое-что надо обсудить..» Когда разговор касался человеческих увлечений, он, мне кажется, не понимал, о чем идет речь. Насколько я помню, никто никогда и не заводил при нем речи о каких-либо увлечениях. У него не было хобби, на любых мероприятиях (театр, рыбалка и т.д) ему было скучно. Когда у нас появились машины, и я со своей возился, Королев приходил в ярость: машина воровала время! Любое застолье, даже с коньяком, вырождалось в конце концов в производственное совещание.