Р. Мельников - Броненосцы типа «БОРОДИНО»

Под этой тяжестью осадка корабля увеличилась на 0,865 м и вместо предусмотренных проектом 7,96 м составила 8,82 т. Это означало, что главный броневой пояс, который по проекту должен был возвышаться верхней кромкой на 0,46 м над водой, сильно заглублялся и становился для корабля практически бесполезным. Глядя на это, как вспоминал В. П. Костенко, прибывший проводить корабль строитель М. К. Яковлев "ужаснулся и закачал своей седой головой", а присутствовавший при этом главный корабельный инженер Д. В. Скворцов заметил: "Не знаю, о чем "они" думают".

Но, как и прежде, ответственных за перегрузку кораблей обнаружить было нельзя, флот продолжал загружать их перед походом, не задумываясь о последствиях. 30 сентября МТК вынужден был обратиться к командующему 2-й эскадры со специальным предостережением. Отмечая, что при нынешнем водоизмещении броненосцев типа "Бородино" 15275 т (с полным запасом угля) их метацентриче- ская высота составляет только 0,76 м (вместо 1,28 м по проекту 1899 г. с нормальным запасом), МТК рекомендовал прекратить прием новых грузов, а часть уже принятых, в которых нет необходимости в повседневной службе, сдать для хранения на транспорты. Рекомендовалось тщательно следить за надежностью крепления грузов, правильностью размещения и расходования воды и угля, перемещая его из верхних ям в нижние, не допускать в трюмах воды, которая могла бы переливаться с борта на борт при качке.

При плавании на крупном волнении следовало надежно задраивать все порты и другие отверстия батарейной палубы. Эти рекомендации были выполнены лишь в части задраивания портов на волнении и при водяной тревоге, на что командующий обратил внимание еще в своем приказе от 23 июня 1904 г. В этом приказе предлагалось в случае получения пробоины круто перекладывать руль в противоположную сторону, что могло бы уже опасный для корабля 18° крен уменьшить за счет циркуляции до 10-9°, и за это время успеть задраить все порты. Получался никем, почему-то, не замеченный парадокс – порты 75-мм артиллерии, предназначенной для отражения атак миноносцев, приходилось держать закрытыми именно тогда, когда возможность таких атак была особенно вероятной.

Но мысль о полной ликвидации или хотя бы сокращении числа 75-мм и еще более мелких 47- и 37-мм пушек была еще слишком крамольной. Попыток подобной разгрузки кораблей предпринято не было. В работе МГШ говорилось: "Итак, один из первых приказов адмирала Рожественского, в котором упоминается о бое, давал такие указания о маневрировании в бою, от которых не могут не подняться волосы дыбом". Действительно, о каком ведении боя можно было вести речь, если боевой строй в любой момент мог быть нарушен необходимостью маневра для предотвращения полученного одним или несколькими кораблями гибельного крена. Но в МТК о приказе З. П. Рожественского, по-видимому, даже не знали и не нашли нужным добиваться более радикальных категорических мер (оформленных хотя бы приказом управляющего Морским министерством) по доведению кораблей до состояния, близкого к проектной нагрузке.

Кроме того, в МТК забыли и о собственных, недавно принимавшихся (1898 г.), строгих мерах по устранению на кораблях подверженных возгоранию материалов и предметов снабжения. Острота проблемы, возбужденной сведениями об огромных масштабах пожаров на испанских кораблях в 1898 г., уже забылась, и наши корабли за время постройки оказались переполненными горючими материала ми. Те же шлюпки и мебель, которые на строившихся в Америке "Варяге" и "Ретвизане" в соответствии с требованиями МТК были выполнены из стали, на кораблях отечественной постройки было разрешено, как и прежде, изготовлять из дерева. В результате корабли в бою обратились в огромные кострища, и в борьбе с огнем внутренние палубы оказались переполненными огромными массами переливавшейся с борта на борт воды. И до того незначительная остойчивость кораблей резко уменьшилась, и все три, последовательно возглавлявших строй эскадры, передовых броненосца, не имея подводных пробоин, должны были опрокинуться от потери остойчивости. В горячке боя и при наличии множества пробоин в легком борту вряд ли мог быть исполнен приказ, отданный год назад.

Постройка в России по французскому образцу броненосцев "Бородино", которые должны были противостоять заказанным Японией в Англии броненосцам типов "Шикишима" и "Микаса", стала весьма показательным итогом спора двух научно- технических школ кораблестроения, вооружения и тактики: русско-французской и японо-английской. Характерные черты этих школ проявились и в конструктивном типе, и в отдельных технических решениях, и в составе вооружения кораблей. Заметен был и общий» для обеих школ стойкий традиционализм, который ни в России, ни в Японии не позволил инженерам (и стоявшим за их спинами адмиралам) вырваться из рамок сложившегося за предшествовавший период и ставшего для всего мира, по существу, стандартным типом эскадренного броненосца. И в этом смысле корабли обеих сторон, свидетельствуя о завершенности определенного этапа в развитии мирового судостроения, являли собой весьма схожие архитектурно-конструктивные решения: носовая и кормовая башни 305-мм орудий, центральный блок надстроек с мачтами, дымовыми трубами и сосредоточенными здесь же 152-мм орудиями. Сходны были и основные характеристики, включая и скорость.