Д. Лихарев - Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота

Письма не только проливают свет на многие эпизоды службы Фишера в китайских водах, но и позволяют понять некоторые черты его характера. Существенный штрих к характеристике Фишера добавляет его фраза в письме к миссис Уарден с описанием сражения на реке Байхэ, где он замечает, что его письмо к ней «больше, чем, то которое я написал своей матери» 9.

С тех пор, как Фишер в возрасте б лет покинул Цейлон, он ни разу не видел своей матери и, похоже, очень от этого страдал. С возрастом Фишер стал вспыльчивым, и в своих отношениях как с друзьями, так и с родственниками, мог быть очень резок, если его желания не совпадали с их собственными. Но в молодые годы эти черты его характера еще не проявились со всей отчетливостью. Тогда, вне всякого сомнения, ему хотелось иметь и какие-то нежные отношения. Это очень хорошо просматривается в его письмах к миссис Уарден, в которых он называет ее «Мамс». Он писал миссис Уарден с каждой почтой и не упускал случая отчитать «Мамс», если очередной почтовый пароход не привозил письма от нее.

Тем временем вторая опиумная война шла своим ходом. Захват Гуанчжоу и успешные действия против китайского флота у юго-восточного побережья не принесли англичанам и французам желаемых результатов. В связи с этим центр тяжести военных операций было решено перенести в северные воды и постараться осуществить вооруженное вторжение в столичную провинцию. Военное командование союзников, располагавшее сравнительно небольшими силами в Китае, полагало, что дальнейший успех будет зависеть от энергичного проведения военных операций вблизи Пекина. Предполагалось, что это сделает цинских правителей более сговорчивыми 10.

С середины апреля 1858 г. военные корабли союзников начали сосредоточиваться в районе устья реки Байхэ — кратчайшего водного пути от побережья к Пекину. Вход в реку охранялся фортом Дату, который представлял собой земляные укрепления по обеим берегам, вооруженные несколькими десятками пушек. Позиции китайских укреплений были довольно сильными из-за узкого фарватера и топких илистых берегов на подступах к стенам форта.

20 мая эскадра Сеймура подошла к Дагу, и адмирал потребовал сдачи укреплений в течение 2 часов. Китайцы отклонили ультиматум, после чего канонерские лодки начали усиленный обстрел фортов. Затем был высажен десант, и Дагу был взят штурмом. Для захвата укреплений потребовалось всего около 1200 десантников, в то время как китайский гарнизон насчитывал 8-10 тыс. человек 11. Такой знаменательный успех союзников объяснялся тем, что старшие офицеры цинского гарнизона бросили свои войска, когда началось наступление англичан и французов 12. Китайские солдаты были деморализованы, хотя некоторые из них пытались организовать оборону и не покидали своих пушек до последнего. После взятия фортов британский и французский посланники смогли беспрепятственно добраться до Пекина.

Однако события развивались таким образом, что год спустя англичанам пришлось совершить еще одну военную экспедицию к Байхэ. Мичману Фишеру довелось быть участником этого похода. Эскадра, которой на сей раз командовал адмирал Джеймс Хоуп, состояла из 16 военных кораблей. На кораблях находились английский и французский посланники, а также 1200 солдат морской пехоты.

Корабли прибыли к Дагу 20 июня 1859 г. Англичане были неприятно удивлены, обнаружив вновь отстроенные и обновленные укрепления, а реку перегороженной. Британскому офицеру, посланному в качестве парламентера, китайцы не позволили даже высадиться на берег 13. Очевидно, Цины опасались, что добровольное снятие заграждений в устье Байхэ и пропуск иностранных военных кораблей к Пекину вызовет дальнейшее падение внутриполитического престижа маньчжурской династии. За прошедший год китайцы обновили и усовершенствовали укрепления Дагу, установив на батареях новые пушки европейского, в том числе и английского производства. Гарнизоном крепости теперь командовал маньчжур Сэнгэрипчи, известный в Восьмизнаменной армии как решительный и инициативный военачальник 14. Лейтенант Натаниэль Боуден-Смит, бывший участником еще первой экспедиции 1858 г., опытным глазом военного сразу оценил происшедшие изменения: «У меня в душе не было ни малейших сомнений, что мы возьмем их позиции также как и в прошлом году, но с 1858 г. существенные перемены действительно имели место. Не только огонь китайцев был более метким; они также вырыли несколько рвов на подступах к фортам, и эти рвы были наполнены жидкой грязью…» 15.