Джеймс Кунстлер: Что нас ждет, когда закончится нефть, изменится климат и разразятся другие катастрофы XXI века

Электропоезда можно было бы запускать благодаря электричеству, выработанному атомной энергией. Хотя я уверен, что атомная энергия смягчит удар от наступления постнефтяного будущего, я бы не стал сильно надеяться на атомные электростанции. Боюсь, они не оправдают наши надежды.

Если мы хотим вести торговлю и дальше, в XXI веке следует обратить внимание на водный транспорт. Он, конечно, медленнее, но зато надежнее. Шлюзы работают благодаря выработке энергии за счет воды, они не зависят от региональной энергетической системы. К тому же энергия необходима только, когда ворота шлюза открываются или закрываются. Но существует проблема старого оборудования.

Не очень радужно выглядит будущее торговых авиалиний. Авиационное топливо напрямую зависит от нефти. Оно составляет примерно четверть эксплуатационных расходов. Этому виду транспорта необходимы масштабы, только в этом случае он будет рентабельным. Но как, например, он будет существовать, если многочисленный средний класс — основной клиент — не сможет больше позволить себе перелеты? Во время Глобальной Катастрофы самолет превратится в предмет роскоши. Возможно, останутся только частные самолеты. В конечном итоге этот вид транспорта уйдет в прошлое. Большие реактивные самолеты работают на керосине. Этот вид топлива до недавнего времени стоил дешево. Но это еще один продукт нефти, так же как бензин и дизельное топливо. Реактивные самолеты сжигают невероятное количество топлива. Если цена повысится, а количество желающих использовать этот вид транспорта существенно сократится, авиалинии по экономическим причинам не смогут дальше существовать.

В любом случае, одно можно сказать точно: в середине XXI века транспортное сообщение очень сильно изменится. Мы станем меньше путешествовать и не на такие большие расстояния, как раньше. Мы будем вести более оседлый образ жизни.

Во время Глобальной Катастрофы сократится количество учебных лет, а детям, возможно, придется часть дня или часть года работать. Способность поддерживать образование будет зависеть от местных экономических условий и уровня социальной стабильности. Но не везде ситуация будет одинаковой. В некоторых районах положение может настолько ухудшиться, что школы вообще закроются. Больше повезет населенным пунктам, обладающим возможностью ведения сельского хозяйства. Но в связи с отсутствием промышленных методов оно потребует намного большего разделения труда, поэтому детям старшего возраста придется брать на себя больше ответственности и быстрее взрослеть. Понятие о счастливом детстве уйдет в прошлое. Решать, какое образование получит ребенок, теперь будет социальный и экономический статус его семьи. Лишь немногие молодые люди смогут получить университетское образование. Профессиональное обучение, вероятно, будет происходить непосредственно на месте работы. Дети будут получать навыки и опыт в роли подмастерьев.

В будущем ученики и учителя получат больше пользы от того, что классы уменьшаться, масштабы школ тоже, появится шанс поближе познакомиться друг с другом и наладить более близкие и доверительные отношения. В связи с этим улучшится качество образования.

В период Глобальной Катастрофы многие колледжи и университеты, возможно, закроются, а оставшиеся выдвинут более серьезные требования к абитуриентам. Колледжи перестанут быть массовым «потребительским товаром», как сейчас. Изменившемуся рынку труда не потребуются армии выпускников и аспирантов. Простые люди не смогут позволить себе обучение в высшем учебном заведении. Но опять же, если образование станет привилегией только элиты, возникнет обида и недовольство со стороны обычных людей. А возможно, что высшее образование будут иметь лишь члены епархий, как это было в прошлые века.

Высшее образование напрямую связано с характером востребованных специальностей. Во время Глобальной Катастрофы профессии, требующие действительных умений (в земледелии, животноводстве и плотницком деле), выйдут на первое место. Некоторые виды деятельности, как, например, маркетинг, туристический бизнес, издательское дело, потеряют свое значение или вообще исчезнут. Работа для многих станет возможностью принести пользу обществу и, если повезет, способом заработать таким образом себе на жизнь. Социальные и экономические роли, долгое время не находившие связи, снова сблизятся. Трудно будет избегать социальной ответственности, а статус будет основываться на других ценностях, а не только на годовом доходе.