Жак-Ив Кусто - Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн

Не известно ни одного достоверного случая обдуманных, согласованных действий акул: только запах пищи, крови или отбросов вызывает коллективную атаку. Конечно, против такой атаки вряд ли кто-нибудь устоит. Но вообще-то можно подумать, что сама природа, как бы устрашившись оружия, которым она снабдила акул, решила зато умерить их агрессивность и лишить способности к коллективному мышлению.

Правда, каждый год множество акул собирается у входа в лагуны Южной Калифорнии, ожидая миграции серого кита. В декабре серые киты из арктических вод приходят к берегам Мексики. Здесь они рожают и выращивают детенышей, а в марте возвращаются на север. Как и у всех диких животных, смертность потомства при рождении и в последующие несколько недель достигает в среднем 30 процентов. Серый кит не самый крупный представитель усатых китов, его максимальная длина — около пятнадцати метров. Самки рожают в глухих уголках лагуны одного, редко двух детенышей и кормят их молоком три-четыре месяца. Новорожденный весит почти тонну.

Участвуя в экспедиции в этом районе, наша исследовательская группа работала под руководством профессора Теодора Уокера из Скриппсова института в Сан-Диего. Годом раньше он видел здесь много акул, одну из них по снятой им фотографии опознали как белую акулу Carcharodon carcharias . Мы-то, исходя из своего опыта, считали, что акулы не заходят в относительно мелкие мутные воды лагун; я тут, сколько ни погружался, ни одной не видел. Тем не менее, исследуя один из заливов лагуны Скаммона, Мишель Делуар, профессор Уокер и я однажды обнаружили признаки их присутствия. Отступая во время отлива, море оставило на берегу молодого мертвого кита. С грустью смотрел я на животное, которое погибло, не успев даже пожить. Среди уходящих вдаль немых дюн лежало великолепное создание, коему суждено было стать всего лишь падалью, легкой добычей морских птиц. Видимо, его погубила какая-то болезнь, но на боках кита мы увидели четкие овальные метины от акульих челюстей.

Поразительно, что акулы словно знают, когда мигрируют серые киты. В это время хищницы собираются и ждут их. Не думаю, однако, чтобы китовое мясо — как, впрочем, и дельфинье — составляло постоянную пищу акул. По-моему, к проливам у лагун их привлекает надежда перехватить какие-нибудь отбросы, выносимые течением, скажем плаценту. Чем-то это похоже на голодную собаку, которая терпеливо ждет у дверей кухни, когда повар вынесет объедки.

Есть среди китообразных один, соединяющий в себе все преимущества дельфина и челюсти пострашнее акульих. Я говорю о косатке. Ее сила и способность действовать согласованно со своими сородичами так велики, что она может одолеть даже самых крупных китов, хотя взрослая косатка достигает в длину не больше десяти метров. Мощь косатки ярко подтверждается сценой, о которой рассказывает профессор Уокер. Наблюдая с вертолета береговой охраны миграцию серых китов, он заметил у берегов Южной Калифорнии косаток, по видимости занятых игрой у поверхности моря. В полумиле от них лениво плавала трехметровая акула. Вдруг профессор Уокер увидел, как одна из косаток нырнула вертикально и исчезла. Минуты через три она появилась как раз под акулой, миг — и выскочила из воды, держа добычу в пасти. На долю секунды охотник и жертва словно застыли в воздухе, потом скрылись в фонтане брызг. Профессор Уокер объясняет этот необычный случай тем, что косатка ( Orcinus orca ) издалека обнаружила акулу своим эхолокатором. Уйдя вертикально на большую глубину и так же вертикально ринувшись к поверхности, она застигла акулу врасплох. В самом деле, меньше всего на свете акула могла ожидать вертикальной атаки из пучины.

Словом, и акула не является неодолимой; в подводном мире, как и в нашем, ум и смекалка побеждают грубую силу, пусть не всегда, но достаточно часто. В поединке между теплой и холодной кровью млекопитающие побеждают рыб. Нет, акула не безраздельный властелин морей, однако она остается самым многочисленным среди тех обитателей океана, которые представляют серьезнейшую опасность для другого из теплокровных млекопитающих — для человека.

Каноэ (это кличка Раймона Кьензи, одного из наших двух старших водолазов) разбудил меня рано утром. Мы находились в Красном море, в виду рифов Абу-Марина, составляющих часть архипелага Суакин у берегов Судана. Вдвоем мы поднялись на самую верхушку мачты, чтобы выбрать наилучшую якорную стоянку для «Калипсо». Панорама пространного лабиринта рифов (большинство из них было почти вровень с поверхностью воды), глубоких проливов и белых песчаных островков навевала спокойствие и задумчивость. Она походила на огромную палитру со всеми оттенками синего и зеленого цветов. В этих водах нам предстояло провести различные эксперименты и наблюдения над акулами в неволе.