Дэвид Грин - Возвращение в гражданское общество

Общества взаимопомощи представляют особый интерес и по двум другим причинам. Во-первых, результаты их деятельности противоречат бытующему сегодня мнению о том, что рыночно ориентированное общество, наилучшим образом обеспечивая экономическое процветание, в то же время не может обеспечить гражданам адекватную медицинскую и социальную помощь. Как показано в главах 3-10, историческая действительность прямо противоположна нынешним представлениям о социальном обеспечении до появления «государства всеобщего благосостояния».

Во-вторых, опыт обществ взаимопомощи свидетельствует о том, что мы недооцениваем масштабы «вытесняющего» воздействия «государства всеобщего благосостояния». Например, правительство Тэтчер считало адекватным способом устранения дефектов службы здравоохранения проведение конкурентных тендеров в рамках все той же государственной системы. Однако это стало результатом непонимания подлинного характера свободного общества. Рыночная конкуренция – необходимое, но недостаточное условие для свободы. «Государство всеобщего благосостояния» не только разрушает систему стимулов конкурентного рынка, но и подавляет те институты, которые позволяли мужчинам и женщинам проявить свою душевную щедрость, были прибежищем идеализма, служения другим и самореализации. Поэтому нам необходимо найти способы вдохнуть новую жизнь в «гражданское общество». В последней главе содержатся конкретные соображения о том, как эта задача может быть выполнена.

Отчасти из-за отсутствия «готового» определения, а отчасти для контраста с традицией, которую я назвал «жестким экономическим рационализмом», я предложил бы для обозначения совокупности рекомендуемых мною тезисов, основополагающих принципов, убеждений и поведения термин «гражданственный капитализм» (civic capitalism) [11] . Он означает поддержку рыночной конкуренции в экономических вопросах в сочетании с признанием того факта, что свободное общество, достойное называться таковым, основывается также на гражданском долге – т. е. разделяемой всеми этике личной ответственности за благосостояние ближнего. Наша задача – сформировать и поддерживать подобную этику взаимного уважения, лишь в минимальной степени прибегая к политическим мерам; сегодня в этой сфере мы наблюдаем серьезные искажения, связанные с неразумной фракционностью современного многопартийного политического процесса.

В настоящей главе рассматриваются проблемы, волновавшие создателей концепции гражданственного капитализма, в первую очередь их основополагающие гипотезы о природе человека и институтах, которым они придавали особое значение.

Я не пытаюсь охарактеризовать все идейные течения, которые в разное время называли либеральными: моя цель состоит в том, чтобы проследить одну конкретную традицию либеральной мысли, которую удачнее всего, пожалуй, описал Майкл Оукшот. В ее основе лежит не некая единственная идея, а целый комплекс взаимосвязанных институтов и побуждений индивидов. Здесь и антипатия к чрезмерному сосредоточению власти – будь то в руках государства или любой другой организации; поддержка демократической формы правления, но с ограниченными полномочиями, отчасти для того, чтобы не допустить появления слишком могущественных лидеров, но отчасти и из уважения к достоинству личности; и мощное чувство социальной солидарности, основанное на осознании того факта, что для функционирования общественной системы необходимо, чтобы каждый вносил свою лепту в поддержание климата взаимного уважения и учета интересов других, принимая на себя моральные обязательства, вытекающие из иудеохристианской традиции. Корни этого научного течения можно проследить вплоть до XIII века, однако его современное воплощение можно найти в работах Локка в XVII веке, Смита – в XVIII, Актона и Токвиля – в XIX, Оукшота, Хайека и Майкла Новака – в XX.

Суть свободы

Как отмечает Майкл Оукшот, человек приходит к поддержке свободы не в результате выработки ее абстрактного определения, которое потом он сравнивает с реальной жизнью, подобно инженеру, который прикладывает шаблон к куску металла. Скорее это происходит потому, что он считает правильным какой-то конкретный образ жизни. Таким образом, цель изучения сущности свободы – не в том, чтобы найти ее конкретное определение, а в том, чтобы выяснить то, «что же именно есть хорошего в этом образе жизни, что враждебно этому образу жизни и каковы условия оптимальной реализации этого образа жизни» [12] . Такого же подхода придерживается и Ф.А. Хайек, стремившийся не сформулировать определение свободы, а понять, в чем состоит ценность свободы, которой наслаждаются народы Запада.