Руслан Баженов - Ампутация сознания, или Немного воска для ослиных ушей

Так что отрицать демократические институты только потому, что они далеки от ИДЕАЛА, совершенно неверно. Сам принцип равенства каждого, отсутствие ПРИРОДНЫХ привилегий уже заставляет не нарушать этот принцип чересчур открыто и нагло, искать обходные пути.

Можно привести следующий бытовой пример. Например, на пляже не запрещено разбрасывать мусор. Естественно, разбрасывать его будут практически все (кроме отдельных особо культурных личностей). Теперь представим, что там это делать ЗАПРЕЩЕНО и назначен за это штраф. Уже часть людей перестанет это делать: кто-то из уважения к запретам, кто-то из страха наказания. Теперь поставим человека, который следит за этим, пусть и взяточника. Мусорить будут значительно реже, ведь расход на взятки хоть и меньше штрафа, но все-таки расход. В итоге, при довольно частых случаях нарушения правил, при общем несовершенстве системы, мы уже будем иметь более чистый пляж, чем при отсутствии правил вообще.

Кара-Мурза с уважением относится к Ленину, но он плохо знаком с его работами, иначе бы обязательно упомянул о том, что большевики смыкались с другими оппозиционными течениями именно в борьбе против самодержавия, против цензуры, за свободу слова, за введение демократических институтов. Другой вопрос, чем это обернулось впоследствии, под влиянием чрезвычайных обстоятельств Гражданской войны. Но никто не декларировал смещение царя и замену его, например, на Ленина с сохранением «восточного типа деспотизма». Никто и не предполагал такой дикости, в среде марксистов одним из страшнейших упреков было обвинение в «бонапартизме» (узурпации власти одним из революционеров и превращении революционной республики в империю). Например, Троцкий отказался возглавить военный переворот и сместить Сталина, Каменева и Зиновьева, считая «бонапартистские методы» абсолютно неприемлемыми.

Автор пытается дискутировать с позицией тех, кто считает переход от открытого насилия к обману прогрессивным:

Аргументы тех, кто приветствует переход от принуждения к манипуляции, просты и понятны. Кнут - это больно, а духовный наркотик - приятно. Если уж все равно сильный заставит слабого подчиниться своей воле, то пусть он это сделает с помощью наркотика, а не кнута. Что ж, о вкусах не спорят.

Во-первых, автор в полемическом пылу упрощает и извращает аргументы оппонентов, занимается подменой терминов. Никто не называет обман «духовным наркотиком». Никто не говорит, что это «приятно». Но, что это прогрессивнее кнута – очевидно. И лучшее тому доказательство – само появление «Манипуляции сознанием» в печати. Или Сергей Георгиевич предпочел бы, чтобы нынешняя власть, несогласная с его позицией, посадила его на пяток-другой лет, а книгу запретила? Думаю, что нет. Все-таки автору, наверное, нравится то положение, при котором он может не подчиняться «манипуляции», а открыто высказывать свои мысли. Де-факто, он пользуется благами отсутствия «кнута». И думаю, ему это по вкусу. Хотя о них, конечно, и не спорят.

Изложив «аргументы оппонентов» в таком скомканном виде (не назвав ни одного имени и не приведя ни одной цитаты), автор выдвигает контраргументы. Гоббса, Локка… Очень актуально, особенно для конца 20-го века. Вроде бы во времена Гоббса и Локка, по признанию самого автора, «манипуляцию» еще не изобрели…

Гоголь, Бердяев, Достоевский. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет». Где анализ? Где факты, где что-нибудь, кроме общих рассуждений да цитат столетней давности? Сергей Георгиевич переходит на аргументацию, которая была бы к месту в художественном произведении, а не в научной работе:

В свете христианства видел трагедию Запада и Достоевский. Применение духовного наркотика в целях управления не просто несовместимо со свободой воли, а значит с христианством - оно противоположно ему, оно есть прямое служение дьяволу.

А не сам ли Сергей Георгиевич позже будет писать:

Когда мы представляем наши общественные противоречия как борьбу с дьяволом (а мы, конечно, на стороне божественной силы) - это и называется фундаментализм.

Мы, конечно, не будем обвинять ни Достоевского, ни Сергея Георгиевича в фундаментализме, просто посоветуем ему все-таки более ответственно относится к своей аргументации.

Кара-Мурза по умолчанию считает царскую Россию свободной от «духовного наркотика». Ой ли? А безграмотность, темнота и забитость народа? А власть над умами поповщины, торжество самых диких суеверий? Что, русский народ разве не находился под воздействием «духовного наркотика»? А почему тогда столько лет терпел то ужасное состояние нищеты, которое так красочно описывает Сергей Георгиевич в своей работе «Гражданская война 1918-1921 гг. – урок для XXI века»? Не потому ли, что подвергался самому неприятному виду угнетения: сочетанию прямого принуждения и воздействия «духовного наркотика»?