Макс Вебер - Избранное. Образ общества

Помимо рассмотренных выше, часто очень близких друг к другу форм, существует еще ряд различных типов.

Прежде всего мистагог. Он совершает таинства, т. е. магические действия, гарантирующие спасение. Во всем мире были спасители такого рода, отличающиеся от обыкновенных колдунов только по степени своего воздействия, тем, что они собирают особую общину. Часто на основе считающейся наследственной сакраментальной харизмы складывались целые династии мистагогов, которые веками сохраняли свой престиж, передавали полномочия своим ученикам и устанавливали таким образом своего рода иерархию. В частности, так было в Индии, где наименование «гуру» применяется и к такого рода носителям благодати, а также к обладающим их полномочиями ученикам; были они и в Китае, где, например, иерарх даосов и ряд главарей тайных сект наследственно играли такую же роль. Тип пророчества на основе личного примера, о котором сейчас пойдет речь, часто переходит во втором поколении в тип мистагога. Широко распространено это явление и в Передней Азии, а в упомянутый выше век пророчества оно стало известно и в Элладе. Но и значительно более древние знатные роды, которые наследственно возглавляли элевсинские мистерии, являют собой пограничный случай наследственных родов простых священнослужителей. Мистагог дарует магическое спасение, ему недостает лишь этического учения, в лучшем случае оно служит только придатком к его деятельности. Вместо этого он владеет, обычно наследственно, искусством магии. Обычно его находящее большой спрос искусство обеспечивает ему средства к существованию. Поэтому мы исключим и его из понятия пророка, даже если он открывает новые пути к спасению. Остаются два типа пророков в нашем понимании: один из них наиболее отчетливо выражен Буддой, другой – Заратустрой и Мухаммедом. Следовательно, пророк либо, как в последних случаях, призван Богом служить его орудием и возвещать его волю – на основании конкретного веления или абстрактной нормы; тогда он требует послушания в качестве этического долга, исходя из своего призвания (этическое пророчество). Или он своим примером (exemplarisch) открывает путь к религиозному спасению, подобно Будде. В проповеди Будды ничего не говорится ни о божественной миссии, ни об этическом долге послушания, он просто предлагает тем, кто ищет спасения, следовать его путем.

Этот второй тип наиболее характерен для индийского, в отдельных своих проявлениях для китайского (Лао–Цзы) и переднеазиатского пророчества, первый же встречается исключительно в Передней Азии, причем независимо от расовых различий. Ибо ни Веды, ни классические китайские книги, древнейшие части которых в обоих случаях состоят из славословий и благодарственных песен священных певцов и из магических обрядов и церемоний, не дают основания полагать, что там когда–либо могло существовать пророчество этического типа, подобное переднеазиатско–иранскому. Решающей причиной этого является отсутствие личного надмирного этического бога; в Индии он существовал только в сакраментально–магическом образе более поздней народной индуистской религиозности, а в вере тех социальных слоев, где сложились основные пророческие концепции Махавиры [171]и Будды, это понятие возникало лишь изредка и всегда пантеистически переосмыслялось; в Китае же оно вообще отсутствовало в этике имеющих решающее влияние слоев. Позже мы остановимся на том, в какой степени это можно объяснить социально обусловленным своеобразием упомянутых слоев. В той мере, в какой действовали чисто религиозные моменты, для Индии, как и для Китая, было решающим, что представление о рационально упорядоченном мире исходило из церемониального порядка жертвоприношений, от неизменяемой регулярности которых зависит все: прежде всего необходимая регулярность метеорологических явлений в анимистическом понимании, функционирование и покой духов и демонов, покой, который, согласно классической и гетерогенной точке зрения китайцев, обеспечивается этически правильным управлением, соответствующим подлинному пути добродетели (дао) [172]; без этого ничего не может удастся и согласно ведическому учению. Поэтому Рита и Дао, соответственно в Индии и Китае, являются безличными силами, возвышающимися над богами. Напротив, трансцендентный личный этический бог – концепция, возникшая в Передней Азии. Она настолько соответствует реальности могущественного земного царя с его рациональным бюрократическим управлением, что трудно не видеть в этом каузальной связи.