Вадим Россман - Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Хотя геомантия предлагала мистические схемы решения вопросов размещения столиц, в ней было важное рациональное зерно – идея баланса сил и энергий в поселении, своего рода энергетическая экология. Кроме того, это была, по существу, первая систематическая процедура оценки места с учетом различных показателей. Некоторые современные географы и архитекторы отказались от прежней исключительно негативной оценки геомантии, которая долгое время считалась просто суммой суеверий, реабилитировали ее и рассматривают ее сегодня как особый раздел урбанистической экологии, в котором есть много вполне здравых элементов. Некоторые современные геополитики, о которых пойдет речь ниже, непосредственно пользуются категориями и представлениями, весьма близкими старым геомантам, – о магнитных полях земли, энергетических жилах и о геологически определенных направлениях движения социальной энергии и социального времени (Тынянова, 2011).

Теория сетей и сетевых взаимодействий

Для некоторых стран расположение в центре страны может быть принципиально невозможным в силу обстоятельств климата, ландшафта или расположенности на нескольких разрозненных островах или континентах. Индонезия, Канада, Австралия, а также Дания явно принадлежат к числу таких стран. Кроме того, центральность определенного города в стране не так очевидна и однозначна, как это может казаться каким-то политикам или ученым, что связано с качественными характеристиками географического пространства.

Определенную помощь в осмыслении теории центральности и множественности центров и понимания различия функций разных центров могут оказать междисциплинарные теории сетей, математические теории графов и сетевых взаимодействий (Borgatti & Everette, 2006). Для этих теорий характерно выделение четырех концепций центра, ни одна из которых не совпадает с концепцией геометрической центральности. Теоретики графов говорят о центральности в смысле (1) физической близости (closeness), (2) промежуточности (betweenness), (3) общего количества взаимодействий или центральности объема (volume of interaction), а также (4) центральности по значимости взаимодействий.

Суть этой классификации состоит в неоднородности, двойственности и неоднозначности концепции центральности. Центральность может быть обнаружена по отношению к различным составляющим государства: близость к его границам, по отношению к маршрутам самых крупных городов, по отношению к наиболее важным политическим центрам, по отношению к составляющим его этническим или религиозным группам. Хотя теория графов применяется в основном для анализа технических и социальных сетей, она может иметь важные импликации также для анализа урбанистических иерархий различных государств и критериев выбора столицы на основе различных типов центральностей.

Помимо этих центров, экономические географы используют концепции центрографии для идентификации «центров тяжести» и динамики их перемещения, согласно демографическим показателям, взвешивая население разных стран. Центрография занимается в основном вопросами размещения производительных сил с использованием специальных математических и графических методов. Взвешивая различные параметры, центрографы определяют различные отраслевые и прочие центры.

Интересно отметить, что одним из пионеров центрографии как отрасли экономической географии был Дмитрий Менделеев (Менделеев, 2002). В дальнейшем она получила развитие в работе ряда его российских учеников и последователей, в частности экономгеографов Владимира Святловского (1869–1927), Владимира Дена (1867–1933) и Вениамина Семенова-Тян-Шанского (1870–1942), сына знаменитого географа (Семенов-Тян-Шанский, 1989). В 1934 году центрография была объявлена буржуазной фашистской лженаукой наряду с кибернетикой и генетикой (см. Светляковский и Иллс, 1989).

Теоретики сетей и центрографические теории еще раз привлекают внимание к нескольким важным фактам: пространство по самой своей природе чрезвычайно полицентрично; тщетно было бы искать один монолитный центр, геометрический, динамический или военный; даже в чрезвычайно сверхцентрализованных странах существует множество центров, и мы можем идентифицировать во всяком случае несколько возможных вариантов, наиболее релевантных для решения конкретных задач. Например, американский урбанолог Закари Нил показывает специфичность и различия между центральностью и властью, двумя концепциями, которые часто кажутся синонимичными или даже тождественными, вводя специфические мерки центральности (Neal, 2011).