Кэтти О'Брайен - ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ

Ортега в задумчивости докурил сигарету и закурил еще одну, говоря с уверенностью:

- Скажите вашему президенту, что я видел его свободу и слышал тоже. Его слова представляют еще один пример того же самого. Он рисует красивую картину, подвешенную в его раме. Картина может выглядеть безмятежной для того, кто ее созерцает. Я не могу поклоняться искусственно созданному изображению, а картина, которую он рисует, как раз этим и является. Мы боролись слишком тяжело и долго, поливая потом и кровью эту землю в наших решительных усилиях сохранить человеческие ценности, привитые нам нашими предками, которые получили свою глубокую мудрость от первых католических миссионеров. Все это выглядит так же, как на нарисованной президентом Рейганом картине, только наше - настоящее. То, что он говорит, - поверхностное, как все, что может быть изображено на любой другой картине. Если бы я уступил, то я стал бы частью картины, которую он рисует, и висел бы на стене как трофей. Я не буду вводить в заблуждение мой народ, несмотря на предложенные Рейганом богатство и положение. Я остаюсь верен моим убеждениям, и когда он будет иметь свои настоящие убеждения, мы встретимся на общих позициях и будем иметь что- то общее, что мы можем обсудить. На данный момент слова - это только пустая трата нашего времени.

Ортега затушил сигарету и откинул одеяло на своей кровати:

- Займемся с тобой чем-то приятным.

Он взял хорошо попользованную опиумную трубку с комода и подал мне. Я была обучена принимать любые наркотики с единственным исключением - был установлен строгий запрет на марихуану. Я колебалась, пока Ортега не заверил меня, что это опий. Наркотик начал действовать, когда Ортега сказал:

- Это может быть путь к миру во всем мире.

Секс с Ортегой, по крайней мере, был свободен от извращений и боли. В отличие от большинства, с кем я была вынуждена иметь «дипломатические отношения» для администрации Рейгана, он крепко заснул, когда уже должен был перейти от опиума к кокаину.

Сигнал джипа снаружи разбудил его. Когда я уже готова была уйти, он сказал: «Подожди». Взял небольшой, в одну четверть дюйма, шарик черного опия из своего личного запаса, завернул его в целлофан от пачки его сигарет:

- Дай это твоему президенту и скажи ему, что ты и я нашли с этим веществом больше мира, чем он когда-либо принесет на поверхность своего раскрашенного земного шара.

Тихо закрывая за мной дверь, добавил:

- Возвращайся для встречи со мной, когда у вас будет что-то большее для предложения.

Я сразу же вернулась на самолете в Вашингтон, откуда началась моя «миссия». На этот раз меня доставили прямо в кабинет Буша, где я передала доставленное сообщение

Ортеги дословно. Буш поручил мне доставить часть этого сообщения Рейгану. Из-за невозможности воспринимать содержание сообщения и людей, которые находились вне круга, отведенного для моего ограниченного программным контролем восприятия, я понятия не имела, что сообщение Ортеги будет иметь негативные последствия. Мне не приходило в голову, что Ортега показал себя таким же лицемером, каким он изображал Рейгана, ведь он использовал меня в качестве проститутки и вестника плохих новостей, зная, что я не имею свободной воли, чтобы сделать его послание более приемлемым. То, что Буш по-своему пересмотрел сообщение Ортеги, подлило масла в огонь, когда я передала его Рейгану.

Буш, Рейган и я были в Овальном кабинете Белого дома, когда я передавала сообщение в соответствии с инструкциями Буша:

- Даниэль Ортега миролюбивый человек, который стремится к тем же целям, что и мы. Но он сказал мне передать Вам (я покопалась в своей сумочке для опиума), что он и я нашли больше мира в этом веществе (я передала опиум Рейгану), чем Вы когда-либо принесете на поверхность Вашего раскрашенного земного шара.

На лице Буша промелькнула улыбка, когда Рейган мгновенно покраснел от гнева. Буш тут же отреагировал, повернулся в своем кресле и, разглядывая опиум, сказал Рейгану:

- Успокойся. Там есть намного больше. Кажется, единственный мир, который она распространяет, находится у нее между ног.

Он направился к двери, говоря:

- Я изменил бы свою позицию, если бы был в твоем положении.

Я быстро извинилась и отправилась обратно в Мексику, где возобновила свой круиз на корабле NCL. Моя память об этих событиях была переупорядочена [«compartmentalized»] с помощью тока высокого напряжения, в то время я не помнила об этих встречах.

Глава 23