Вячеслав Глазычев - Глубинная Россия - 2000 - 2002

Анахронизм неспроста приходит на ум, так как вокруг современной приграничной ситуации накручено немало неосмотрительных мечтаний, связанных с казачеством. На первый слух решительный натиск со стороны казачьих обществ вызывает позитивное к себе отношение. В самом деле, в условиях затяжной недееспособности федеральных ведомств велик соблазн переложить ряд их обязанностей на якобы возрождающееся казачество. Однако по ряду причин это предложение не вызывает особого энтузиазма. Первая причина в том, что среди самоназванного казачества много ряженых, бряцающих фальшивыми орденами, и есть немало оснований полагать, что в этой среде достаточно лиц с сомнительным прошлым и ещё более сомнительным настоящим. Вторая — в том, что в роли даже сугубо вспомогательной казачество может наломать немало дров в сложной и все более усложняющейся этноконфессиональной ситуации приграничья. Достаточно отметить, что уже в двух из тринадцати пограничных районов Оренбуржья пришлое казахское население составляет уже свыше 50 %. Третья — в том, что мера законопослушания в самоорганизующемся парамилитарном сообществе вызывает глубокие сомнения. Но есть и четвертая причина, не менее существенная. С того времени, как казачество перешло на регулярную службу в Российской империи, оно могло продуктивно существовать только за счет массового присутствия «иногородних», лишенных в казачьем сообществе права голоса. В современных условиях на роль таких «иногородних» практически идеально подходят нелегальные мигранты — гастарбайтеры из Таджикистана и Узбекистана. Все это может породить такую вспышку неофеодализма, что расхлебывать ее последствия придется десятилетиями.

Тема активизации казачества неразрывно связана с комплексом проблем миграции в приграничье, хотя на самом деле они выходят далеко за рамки приграничных районов. Но начать всё же следует с них, тем более, «что город, то норов», и было бы наивностью забывать о качественных различиях между псковскими, саратовскими, дагестанскими и приморскими районами, не говоря уж о калининградских.

Говорю о детально мне известных оренбургских обстоятельствах [60] См.: Глазычев В.Л. Limes novum // Отечественные записки. 2002. № 6 (7) .

Металлургический комбинат сидит на российской стороне, очистные сооружения — на казахстанской. Металлургический завод с советских времен на казахстанской стороне, водозабор — на российской. Обычное дело. Тьма недоговоренностей при довольно вялом участии российского МИДа, различные рисунки изъятия части доходов на местах при достаточно условной эффективности двусторонней комиссии и всяческих подкомиссий. Тьма недоразумений, некоторые из которых совсем несложно принять во внимание конструктивным образом, но нужно как минимум желание это делать. Например, в своем стремлении соответствовать западным стандартам Казахстан не стал отягощать жизнь своих граждан национальными паспортами, что никак не укладывается в сознание российского пограничника. Еще есть природа или то, что от нее осталось. Геологии нет дела до линий, которыми государства себя расчерчивают, но ведь на геологию накладывается экономическая политика (политики), а она на постсоветских просторах, да и на иных просторах тоже, неотделима от политики вообще. И не только национальной.

В славные советские времена огромный газоконденсатный завод построен на нынешней российской стороне ближе к областному центру, чем следовало бы. Со стороны казахстанской собираются возводить не менее мощный газоконденсатный завод — со всеми вылетающими из труб последствиями. С нашей стороны компании российские, с казахстанской — преимущественно западные, так что договориться о чем бы то ни было становится все затруднительнее или, во всяком случае, это требует куда более тонких дипломатических усилий, чем до сих пор. К счастью, по более простым вещам, поддающимся решению на местном уровне, всё же достигаются. Так, российские районы уже несколько лет по лютой необходимости травили саранчу на казахстанской стороне к взаимному удовлетворению. Не травить за свой счет — себе дороже выйдет.

Ох уж эта экономика приграничья! Немало незатейливых тайн скрывается в ней. Было вот некое хозяйственное чудо: окрест урожайность как урожайность, а в паре порубежных районов она как-то странно завышена. Что бы это, в самом деле, означало? Незамысловатое расследование все ставит на места. С казахстанской стороны нечем топить зимой, так что обмен зерна на «горючку» является жестокой необходимостью для одних и недурным подспорьем для других, которые под это мероприятие наладили строительство нового элеватора. Есть, как положено, и оборотная сторона медали: к дверям районной больницы бредут казашки на сносях. Никаких полисов у них нет, но бесстрастно отгонять несчастных, как это запросто происходит в окончательно цивилизованных странах, у нас ещё не научились. Принимают. Для срочных операций тоже принимают, и до десяти процентов скудного бюджета больницы тратится на иностранных граждан, при отсутствии, разумеется, какого-либо официального интереса с сопредельных просторов. Нелегальная миграция порицается, конечно, всеми на каждом углу, однако же российские фермеры в существующих условиях кредитования и поборов в общем случае не в состоянии выжить без найма беспаспортных и почти бессловесных работников. Разветвленной сети придорожных услуг эти гастарбайтеры тоже нужны как воздух, да и во многих кооперативных хозяйствах от них не отказываются, особенно если собственные труженики предпочитают зарабатывать на жизнь (часто и на смерть), срезая электрические провода везде, где до них можно достать.