Знание-сила, 2002 №05 (899)

Все перечисленные этапы Волков наблюдал в истории двух группировок: тамбовской, по сути подмявшей под себя Санкт-Петербург, и уралмашевской, хозяйки Екатеринбурга.

Смешно, но тамбовская группировка получила свое название только потому, что два ее основателя, студент и выпускник Института физкультуры, были выходцами из Тамбова; никакого отношения к этому славному городу банда никогда не имела. В 1989 году Невзоров дал в своих «600 секундах» первый репортаж о страшных тамбовцах. «Это была для нас реклама, – вспоминает один из них, – люди к нам сами пошли». Потом от обычного для таких банд рэкета кооператоров, охраны проституток и т.д. тамбовиы добрались до экспорта леса и цветных металлов, импорта компьютеров. Гангстерской войны с другими группировками Питера у тамбовцев не было, зато была война внутренняя, очень серьезная, в результате которой один из претендентов на главенство погиб, другой был искалечен, но выжил и консолидировал банду вокруг себя.

Постепенно появлялись новые клиенты, солидные и вполне легальные. В костяк группировки входили теперь два депутата от ЛДПР. Но принципиальный шаг к сближению с властями был сделан во времена крупного энергетического кризиса во второй столице страны. К 1994 году на городском рынке энергоресурсов царила полная монополия компании «Сур|угнефть», которая диктовала цены на бензин и шантажировала городские власти прекращением его поставок и продажи. Власти решили основать собственную фирму такого рода, то есть не принадлежащую муниципалитету полностью, но полностью ему подконтрольную.

Так появилась Петербургская топливная компания, которую возглавил «босс» тамбовской группировки. Он смог вытеснить с рынка «Сургутнефть», но сам при этом превратился в крупного респектабельного предпринимателя, даже сменил фамилию.

Это решение стало для банды своего рода троянским конем. Вся верхушка ее вошла в легальный и очень выгодный бизнес, а ее «низ», существовавший для охраны и необходимых «силовых действий», оказался просто не у дел, потому что охраняла фирму теперь с еще большим успехом милиция. Фирма, 14 процентов акций которой принадлежало правительству Санкт-Петербурга, вынуждена быть совершенно прозрачной для государства. Бывшие бандиты всячески стараются вжиться в облик бизнес-элиты, и нельзя сказать, что неудачно.

Таких историй можно рассказать немало. Люди с криминальным прошлым становятся важными деятелями региональной экономики и политики, но все в регионе знают и помнят об их прошлом. Что в такой ситуации должно делать государство?

А статистика тем временем регистрирует: больше стало стихийных уличных преступных групп, которые прежде были бы поглощены крупными бандами и их бы в какой-то мере держали в руках. За ними сегодня в основном и охотятся правоохранительные органы…

Марит Шабанова>

доктор экономических наук, Московская высшая школа социальных и экономических наук

Если искать хоть какой-нибудь критерий для оценки происходящего, – туда идет Россия или не туда, вор действительно должен сидеть в тюрьме или его можно простить и не мешать ему, если он стал благодетелем целого региона, – то, наверное, искать его надо именно в оценке положения миллионов самых простых тружеников и изменений в их положении.

Поэтому доклад Марины Андриановны Шабановой был столь принципиально важен для конференции, не говоря уж о том, что за ним стояло прекрасное исследование, проведенное под руководством Татьяны Ивановны Заславской и как бы несущее на себе знак качества знаменитой некогда новосибирской социологической школы.

Как выясняется, очень многие нарушения своих прав работники вообще не воспринимают как нарушения: «Мы привыкли», говорят, например, бюджетники по поводу очередной задержки зарплаты.

А на самом деле, права их нарушаются на частных предприятиях реже, чем на государственных, хотя вроде бы должно быть наоборот. Нарушения эти можно разделить на три группы: «силовые», когда начальство «выкручивает руки» подчиненным и заставляет их поступаться собственными интересами, а те понимают, что их права нарушены, но ничего с этим поделать не могут; «взаимовыгодные», когда подчиненный добровольно соглашается отступить от своего права на отпуск, например, или на восьмичасовой рабочий день за определенное вознаграждение; «солидаристические», это когда работники и их начальство (хозяева) дружно обманывают государство опять-таки к общей выгоде: получают часть зарплаты «черным налом», уменьшая тем самым налоги, или «накручивают» зарплату работнику перед выходом на пенсию, чтобы ее увеличить.