Ричард Прам - Эволюция красоты. Как дарвиновская теория полового отбора объясняет животный мир – и нас самих

Ритуальные прохаживания самца аргуса

Итак, вот что происходит, когда самка аргуса является на площадку самца. Самец начинает свой ритуал ухаживания с нескольких подготовительных демонстраций, включающих ритуальное склевывание с земли и медленное, нарочитое прохаживание с демонстрацией ярко-красных ног. Затем он начинает бегать вокруг самки, описывая широкие круги и поднимая крылья под таким углом, что самке видна их верхняя сторона. Затем, без всякого предупреждения, в момент, когда он находится всего в одном или двух футах от самки, самец вдруг принимает очень необычную позу, демонстрирующую немыслимо сложный и прихотливый узор на его четырехфутовых маховых перьях. С необъяснимой сдержанностью биологи назвали эту позу «фронтальным движением»: самец склоняется перед самкой, выворачивая свои узорчатые перья так, что они образуют большую воронку, края которой прикрывают его голову сверху и частично окружают самку. В 1926 году голландский исследователь, один из основоположников науки о поведении животных, Йохан Беренс де Хаан сравнил эту «воронку» аргуса с зонтиком, вывернутым в другую сторону сильным порывом ветра [57].

В этой невероятной позе самец подсовывает голову под одно из крыльев и поглядывает на самку через щель между перьями на запястной части крыла, следя за ее реакцией. Ярко-синяя кожа, окружающая крохотный черный глаз самца, видна самке только в эту щель в его вывернутых крыльях. Кроме того, во время демонстрации позы самец приседает, выставляя одну ногу перед другой, как спринтер на стартовых колодках. Склоняясь перед самкой, он приподнимает заднюю часть тела, задирает вверх длинные хвостовые перья и ритмично покачивает ими вверх-вниз, так что самка может время от времени видеть, как они мелькают над воронкой из маховых перьев или в просвете, который иногда открывается между правым и левым крылом. Верхняя часть воронки из маховых перьев покачивается над головой самки, как портативный мини-амфитеатр. Самец еще несколько раз потряхивает этой перьевой воронкой мелкими ритмичными движениями общей продолжительностью от двух до пятнадцати секунд, а потом вновь принимает «нормальную» форму и возобновляет ритуальное клевание с земли, прежде чем через несколько секунд повторить свою демонстрацию.

До сих пор в этом описании зрелищной демонстрации самца при всей ее драматичности не было сказано о действительно самой примечательной особенности «фронтального движения» аргуса – а именно о невероятной расцветке его маховых перьев. Принимая позу «вывернутого зонтика», самец демонстрирует верхние стороны маховых перьев, которые при сложенном крыле прикрыты и не видны. Внезапное преображение этого невыразительного в обычных условиях оперения поражает до глубины души. Хотя цвета, в которые окрашены маховые перья аргуса, в целом составляют неяркую палитру черного, темно-коричневого, красно-коричневого, золотисто-коричневого, охристого, белого и серого оттенков, тем не менее они собраны в необычайно тонкий и сложный узор, какого, пожалуй, не найти ни у одного другого живого существа на Земле. От крохотных, меньше миллиметра, точек на каждом отдельном пере до общего рисунка, который складывается на полностью расправленной четырехфутовой перьевой воронке, все сорок маховых перьев аргуса рождают цветной орнамент такого немыслимого совершенства, на фоне которого полностью меркнет даже прославленный хвост павлина. На мой взгляд, в природе нет вообще ничего, что могло бы соперничать с фантастической сложностью этого узора.

Четвертое второстепенное маховое перо самца аргуса ( Argussianus argus ). Фотограф Майкл Дулитл

Каждое отдельное перо несет на себе все разнообразие естественных рисунков – начиная с тех, которые украшают шкуру зебры или леопарда, и заканчивая пестротой коралловых рыбок, стайки бабочек или клумбы с орхидеями. Общая картина при этом не уступает прихотливости восточных мотивов персидского ковра. На каждом маховом пере участки с узором из точек, полос или извилистых разводов соседствуют в таких изумительных сочетаниях, что даже одному этому можно было бы посвятить отдельную монографию.

Наиболее короткие первостепенные маховые перья, которые крепятся к костям пальцев и кисти в конечной части птичьего крыла, образуют нижнюю половину воронки. Эти перья имеют темные стержни, светло-серые кончики, а б о льшая часть опахала окрашена в различные оттенки желто-коричневого цвета с прихотливо рассеянными по нему коричневыми или красно-коричневыми пятнышками с крохотными белыми точками. Однако наиболее выдающийся рисунок имеют второстепенные маховые перья, которые крепятся к задней части предплечья, а именно к локтевой кости; эти перья образуют верхнюю половину воронки. Длина каждого второстепенного махового пера составляет более трех футов, а ширина вблизи вершины опахала – около шести дюймов. Центральная ось пера, его стержень, или рахис, имеет ярко-белый цвет и делит опахало на две половинки, каждая из которых украшена различным образом. Внутренние части опахала имеют градиентный серый фон с рисунком из черных точек. На внешней части опахала каждого пера неровный сетчатый рисунок темно-коричневого и светло-охристого оттенков (который создает превосходный камуфляж, когда птица держит крылья сложенными) переходит в волнистый узор из охристых и черных полосок. А вдоль стержня по наружной части опахала тянется ряд очень выразительных золотистых желтовато-коричневых округлых пятен с черным окаймлением. Именно из-за этих пятен, которые принято называть «глазками», аргус и получил свое название. В 1766 году Карл Линней назвал этого фазана в честь всевидящего стоглазого великана Аргуса Панопта из греческой мифологии. Правда, «глаз» у аргуса в три раза больше, чем у его мифического «тезки»!