Дэниел Манникс - Идущие на смерть…

Когда экономическое и военное положение империи стало слишком сложным для понимания толпы, она обратилась к единственному, что могла понять, — к арене. Имя великого полководца или государственного деятеля значило для римской черни не больше, чем имя великого ученого для нас сегодня. Рядовой римлянин мог пересказать все подробности последних игр, точно так же, как сегодня обыватель может вам поведать о всех перипетиях жизни кинозвезды, но при этом он совершенно не представляет, что делает НАТО или какие шаги предпринимаются, чтобы обуздать инфляцию.

Каждому, кто хотел добиться положения в обществе, надо было обязательно как-то связать себя с играми. Император Вителлий был грумом у Голубых. Император Коммод пошел в школу гладиаторов и сам дрался на арене, чтобы завоевать популярность у римлян. Император Макрин вообще был профессиональным гладиатором. Даже поиски жертв для арены стали обременительными для империи. «Мы жертвуем живыми, чтобы накормить мертвых», — говорил Каракалла, имея в виду, что игры давались, чтобы умиротворить души умерших. Но игры продолжались. Чем еще можно было держать чернь в узде? Да и вся экономика империи была связана с играми. Прекращение игр вызвало бы в Римской империи такой же серьезный кризис, как если бы наше правительство перестало ремонтировать плотины, прекратило помощь крестьянам или отменило военные расходы.

Но это не могло продолжаться бесконечно. Варвары начали опустошать империю. Тысячи галлов, германцев и парфян жили в Риме, куда их привезли, чтобы поддержать слабеющую империю. Варваров не интересовали игры. Ведь чтобы получить от игр удовольствие, требовался довольно специфический вкус. Парфянский принц с отвращением покинул цирк, сказав: «Неинтересно смотреть на убийство беззащитных людей». Толпа орала: «Идиот! Проваливай в свою Парфию!», но сила была уже на стороне «дикарей». Императоры все больше зависели от поддержки варварских вспомогательных войск, а не от настроений римской черни.

Христианская церковь становилась все более могущественной и делала все возможное, чтобы прекратить игры. В 325 году н. э. Константин попытался положить конец играм, но ему это не удалось. В 365 году Валентиниан запретил бросать людей на растерзание диким зверям. Ему удалось обеспечить выполнение своего эдикта, но, как зрелище, игры сильно проиграли. В 399 году н. э. гладиаторские школы закрылись из-за нехватки учеников.

В 404 году н. э. монах по имени Телемах прыгнул на арену и призвал людей остановить гладиаторские бои. Разгневанная толпа забила Телемаха камнями, но его смерть положила играм конец. Император Гонорий был так разгневан гибелью Телемаха, что закрыл арены. И они никогда не открылись вновь. Последние состязания на колесницах были устроены готом Тотилой в 549 году н. э., то есть уже после падения Рима. Ему было просто интересно посмотреть, что представляли из себя эти состязания.

Но игры так глубоко вошли в народное сознание, что люди продолжали рассматривать себя как Красных, Белых, Зеленых и Голубых, хотя большинство уже не знало, что значат эти цвета. В 532 году началась настоящая борьба между Голубыми и Зелеными, которая грозила разрушить то, что еще оставалось от империи. Императору Юстиниану пришлось вызвать войска для установления мира, и в боях погибло около 30 тысяч человек.

Единственное, что осталось от грандиозных зрелищ, — это грубые рисунки на стенах гладиаторских казарм, разрушенные надгробия, упоминания в литературе того времени и руины амфитеатров. Игры следовали за легионерами, как жевательная резинка следовала за американскими солдатами. Там, где стояли легионеры, наверняка был цирк. Как только римские наместники прибывали в свои провинции, они тотчас же строили амфитеатры, так как были убеждены, что игры — это единственное средство завоевать расположение населения. Во многих их письмах выражается удивление, что греки, галлы и британцы более интересовались едой, чем играми.

Но привить местному населению интерес к представлениям в амфитеатрах оказалось сложной задачей. Греки возражали против них до последнего (Плутарх описывает игры как «кровавые и скотские»). В других странах у игр появились свои поклонники, но они никогда так и не стали столь же популярными, как в Риме. Египет долго сопротивлялся введению игр, но наконец сдался: в каждом народе есть определенное количество людей, которые получают удовольствие от такого рода зрелищ. Со временем амфитеатры были построены по всей территории Римской империи. Некоторые из них не уступали по великолепию амфитеатрам самого Рима: в Капуе, Помпеях, Паццуоли и Вероне в Италии, в Арле и Ниме во Франции, в Севилье в Испании, в Антиохии в Палестине, в Александрии в Египте, в Сильчестере в Британии, в Эль Дине в Тунисе.