Дэниел Манникс - Идущие на смерть…

Когда турнир эквестров закончился, уже стемнело, но игры продолжались. Катапульты бросали в толпу фиги, финики, пироги и сливы. Бесплатно раздавалось вино. Зажгли факелы, опрысканные благовониями. Факелы горели разными цветами: красным, желтым, голубым и зеленым. С велария свисали серебряные звезды. На арене кавалерия сражалась с колесницами, тяжеловооруженные гапломахи бились с такими же хорошо вооруженными провокаторами. Цветные огни отражались на щитах и лезвиях мечей. В заключение игр этого дня арена была опять затоплена водой для битвы между африканцами на боевых каноэ. В это же время баржи, полные прекрасных обнаженных девушек, плавали вдоль стены подиума. Девушки пели и бросали на трибуны ленточки.

Великий римский император и философ Марк Аврелий однажды заметил: «Я не возражал бы против жестокости и вульгарности игр, если бы они не были так утомительно однообразны».

Хотя римляне вкладывали в игры много изобретательности, несомненно, Марк Аврелий был прав. Но у черни развилась настоящая страсть к играм, и ее надо было удовлетворять. Ницше считал, что великая движущая сила, которая сделала римлян владыками мира, должна была иметь отдушину. Когда не осталось стран и народов, которые нужно было завоевывать, такой отдушиной стали игры.

Я упомяну только некоторые из зрелищ, которые показывали на арене в последующие четыре дня игр. Ночью на арене была сооружена крепость. На следующее утро ее осадили легионеры с таранами и катапультами. Крепость обстреливали горящими стрелами. Город защищали персы. Римляне наступали под прикрытием «крыши» из щитов, а персы бросали на «черепаху», как назывался этот строй, камни и бревна, лили кипящее масло. Под защитой «черепахи» в стены били таранами, наконечниками которым служили сделанные из бронзы бараньи головы. К крепостной стене подвезли на катках подвижные башни. С вершин этих башен на нее были перекинуты мостики, по которым устремились в осажденную крепость атакующие войска. Катапульты, расположенные в нижних этажах башен, метали в защитников крепости камни и пучки дротиков. Легионерам удалось захватить крепость, но с большими потерями.

Потом были бои между гладиаторами, вооруженными палками и дубинами с железными наконечниками. Пагниарии бились кнутами, защищая себя деревянными щитами, а постулаты сражались стрелами. Для развлечения толпы в дневные часы женщин привязывали к быкам и волочили по арене, пока они не погибали, а мужчины, как сатиры, насиловали маленьких мальчиков. Признавшегося в том, что он христианин, Антипаса посадили в бронзового быка и развели под ним огонь. Крики человека вылетали из горла быка, и казалось, что это ревет бык. Шимпанзе напаивали, а затем подстрекали насиловать привязанных к столбам девушек. Когда этих обезьян размером с человека открыли в Африке, римляне приняли их за настоящих сатиров, существ из мифологии. На арене побывали и другие обезьяны тоже ростом с человека — титирусы — с круглыми мордами красноватого цвета и усами. Их изображения можно увидеть на вазах. Это были, по-видимому, орангутанги, которых привезли из Индонезии. Насколько мне известно, римляне никогда не выставляли в цирках горилл, хотя эти самые большие в мире обезьяны были известны еще финикийцам, которые и дали им название, означающее «волосатые дикари».

На арене показывали также и забавные сценки, вернее, то, что римляне считали забавным. Ювелир, продававший фальшивые драгоценные камни, был приговорен к арене. Несчастного выгнали на арену, везя перед ним закрытую львиную клетку. Ювелир бросился на колени и взмолился о пощаде. Дверь клетки распахнулась, и из нее вышел цыпленок. Ювелир от шока упал в обморок. Император приказал герольдам объявить: «Этот человек обманывал, поэтому и его обманули». Ювелиру позволили покинуть арену живым. (Это произошло во времена правления императора Галлиена в 250 году н. э.)

У римлян было своеобразное чувство юмора. Во времена Калигулы на арену однажды выпустили гладиатора, которому предварительно отрубили правую руку, и в таком беспомощном состоянии он должен был сражаться. Толпе это показалось необыкновенно смешным. Другой гладиатор по имени Басс защищал себя золотым ночным горшком. Но один поступок Калигулы кажется сегодня, если не смешным, то по крайней мере справедливым.

В проходе под трибунами собиралась группа людей, которые ожидали, когда осужденных поведут на арену. Это были дегенераты самого отталкивающего типа. Они следовали за осужденными, плевали на них, хватали, избивали, калечили и подробно расписывали им ожидающие их муки. Страх и унижение несчастных были для дегенератов сексуальным стимулятором (Эльза Кох, жена надзирателя в Бухенвальде, была извращенкой того же типа. Она любила ласкать осужденных узников, идущих в газовую камеру, когда их проводили мимо нее).