Коллектив авторов - Что мы думаем о машинах, которые думают [Ведущие мировые ученые об искусственном интеллекте]

Недопонимание основано на ошибке. Мы склонны забывать, что сущности, составленные из многих вещей, ведут себя не так, как составленные из немногих. Возьмем «Феррари» или суперкомпьютер. Никто не сомневается, что это просто соответствующим образом организованные груды металла и других материалов, без какой-либо черной магии. Но вряд ли мы станем предполагать, что неорганизованная груда тех же самых материалов сможет поехать, как «Феррари», или спрогнозировать погоду, как суперкомпьютер. Подобным образом нам обычно не удается увидеть, что груда материалов может (даже если она соответствующим образом организована) рассуждать, как Эйнштейн, или петь, как Дженис Джоплин. Но в принципе такое возможно, доказательством чего являются Эйнштейн и Джоплин. Конечно, это требует серьезной подготовки и проработки довольно многих деталей, и разумной машине также потребуется серьезная подготовка и множество деталей. Вот почему настолько сложно создать такую машину другим способом — без юноши и девушки.

Наши представления о природной реальности слишком упрощенные, вот в чем корень всей путаницы. Мир — в известной мере просто большой набор организованных различными способами частиц. Это факт. Но если мы представим мир как аморфное скопление атомов, то мы не сможем его понять, потому что практически неограниченная комбинаторика атомов так богата, что включает в себя камни, воду, облака, деревья, галактики, световые лучи, цвет заката, улыбки девушек весной и огромную, черную звездную ночь, а также наши эмоции и то, что мы обо всем этом думаем. Трудно представить перечисленные феномены с точки зрения атомной комбинаторики — не потому что какая-то черная магия вмешивается в природу извне, а потому, что разумные машины, которыми являемся мы сами, слишком ограничены в своих мыслительных возможностях.

В том маловероятном случае, если наша цивилизация просуществует достаточно долго и получит достаточно развитые технологии, чтобы создать (способом, отличным от того, для которого необходимы юноша и девушка) нечто, способное думать и чувствовать подобно нам, мы встретим эти новые творения природы точно так же, как раньше: так же, как европейцы и коренные американцы встретили друг друга, или как мы встречаем ранее неизвестные виды животных — со смесью (в разных пропорциях) жестокости, эгоизма, сочувствия, любопытства и уважения. Потому что все мы — естественные творения естественного мира.

Фрэнсис Крик назвал «удивительной гипотезой» то, что сознание, также известное как мышление, является эмерджентным свойством материи. По мере развития нейронаук, не встречающего каких-либо преград, и воспроизведения компьютерами все большего числа действий, которые мы называем разумом у людей, эта гипотеза выглядит все более непреложной. Если так, то любой интеллект — искусственный. Естественный интеллект от искусственного отличается не тем, что́ он есть на самом деле, а только тем, как он создан.

Безусловно, что короткое слово «только» несет здесь довольно большую нагрузку. Мозг используют высокопараллельную архитектуру и задействует множество «шумных» аналоговых блоков (то eсть нейронов), активизируемых одновременно, в то время как большинство компьютеров использует фоннеймановскую архитектуру с последовательной работой намного более быстрых цифровых блоков. Эти различия, однако, размываются, причем с обеих сторон. Архитектура нейронных сетей основана на кремнии, а мозг взаимодействует с внешними цифровыми органами все более эффективно. Я уже чувствую, что мой ноутбук — это часть меня самого, например, он является хранилищем и визуальной, и повествовательной памяти, сенсорным порталом во внешний мир и значительной частью моей математико-пищеварительной системы.

Искусственный интеллект появился не в результате вторжения пришельцев. Это артефакт конкретной человеческой культуры, и он отражает ее ценности.