Борис Ляпунов - Воскрешенные черты

Череп передали Михаилу Михайловичу. Он прежде всего установил, что останки, вероятно, принадлежат мальчику 12–13 лет. Герасимов воспроизвел его голову. На нее надели кепку и сфотографировали в разных положениях.

Следователю удалось узнать, что полгода назад в деревне недалеко от места, где нашли кости, пропал мальчик. Отец полагал, что он убежал из дому и беспризорничает. Но когда ему показали тридцать семь разных снимков, среди которых было и семь с восстановленной Герасимовым головы, он сразу же узнал своего сына, безошибочно отобрав эти семь фотографий.

Расскажем еще об одном контрольном опыте.

В 1937 году Герасимов получил череп, найденный в склепе на одном из московских кладбищ. Ему сказали, что человек жил около ста лет назад и был родственником известного русского писателя. Больше он не знал ничего. Череп сильно пострадал — растрескались зубы и отсутствовала затылочная кость. Тем не менее можно было определить, что он принадлежал молодой женщине.

Герасимов восстановил лицо, сделал такую прическу, какую носили в прошлом веке, — высокий узел на затылке и завитые букли. У женщины был высокий, большой лоб, широкий овал лица, большие красивые глаза.

Кончив работу, Герасимов узнал, что восстановил голову Марии Достоевской — матери писателя Федора Михайловича Достоевского.

Сохранился единственный портрет Марии Достоевской в возрасте около двадцати лет. Сравнили портрет и скульптуру Герасимова. Несомненно, это было одно и то же лицо, несмотря на некоторую разницу в возрасте (Достоевская умерла тридцати шести — тридцати семи лет).

Но живописный портрет был манерным и частично отходил от натуры. Он оказался менее достоверным, чем скульптурный портрет, сделанный только по черепу спустя сто лет после смерти.

И вот что произошло на юбилейной сессии, посвященной 220-летию Академии наук. На нее съехались ученые многих стран. Они с интересом рассматривали выставленные работы советских историков, археологов и других ученых.

Среди них были и работы М. М. Герасимова.

Один из гостей, американский ученый-атрополог Филд, внимательно осматривал восстановленные Герасимовым головы доисторических людей. Подобные реконструкции пытались создавать и за рубежом. Потому Филд не особенно удивлялся, хотя и отнесся к работам Герасимова с большим интересом.

Когда же его подвели к стенду, где были выставлены результаты контрольных опытов, он в изумлении произнес: «Этого не может быть. Я отказываюсь верить собственным глазам».

Контрольные опыты дали уверенность Герасимову, что он стоит на правильном пути, что задача, которую он поставил перед собой — восстановление облика давно живших людей, — вполне разрешима и не является беспочвенной фантазией, как это думали некоторые ученые.

И едва ли не самое главное: не только Герасимов, но и его ученики Т. И. Сурнина и Г. В. Лебединская с успехом пользуются созданным им методом. Уже многие годы они занимаются реконструкцией лица по черепу.

Из экспедиций, музеев, институтов, от археологов ведущих раскопки, или комиссий, вскрывающих гробницы исторических лиц, приходит к Герасимову единственная основа для документального портрета — череп.

Михаил Михайлович Герасимов говорит: «Даже сложные для восстановления части лица могут быть воссозданы — надо лишь научиться „читать“, „видеть“ скелет лица».

Иногда сотни и тысячи лет пролежал череп в земле. И часто бывает, что «исходный материал» попадает к Герасимову неполный, частично поврежденный, разрушенный.

Однажды Михаил Михайлович показал мне небольшой картонный ящик. Открыв крышку, я увидел груду мелких костей — то, что когда-то было черепом.

— С таким крошевом нередко приходится иметь дело, — сказал Михаил Михайлович.

Тщательно, терпеливо собирает и склеивает он десятки обломков. Прежде чем восстанавливать лицо, нужно восстановить его костную основу, череп.

Когда, например, Михаил Михайлович получил череп князя Ярослава Мудрого, то оказалось, что левая скуловая и верхнечелюстная кости выломаны, несколько обломаны носовые кости, выкрошились зубы. Как же быть?

Из очень плотного воска Герасимов сделал недостающие части левой стороны, пользуясь сохранившейся правой половиной. Сложнее было восстановить обломанные носовые кости, но и здесь это удалось сделать, потому что сохранились носолобные отростки верхнечелюстных костей.