Даниэль Клугер - Тайна капитана Немо

Например, в уже упоминавшемся рассказе Эдварда Хока «Дракула 1944» вампир оказывается в концлагере и здесь разворачивает охоту на эсэсовцев, превращаясь, таким образом, в борца со Злом (с известной натяжкой, разумеется).

В романе Роберта Лори «Оживший Дракула» вампир помогает отставному полицейскому раскрыть преступление, в котором обвиняют племянника главного героя.

В романе Фреда Саберхагена «Дело Холмса — Дракулы» вампир оказывается союзником Шерлока Холмса (в уже упоминавшемся романе Лорена Эслмана «Шерлок Холмс против Дракулы» — наоборот). Холмс, впрочем, встречался не только с графом Дракулой, но и с его автором — если верить известному писателю Николасу Мейеру, описавшему эту встречу в романе «Ужас Вест-Энда».

В рассказе Дэна Симмонса «Дитя Дракулы» (прекрасный рассказ, который затем был превращен писателем в длинный и скучный роман «Дети ночи») Дракула предстает усталым философом, презирающим не только людей, но и свой собственный клан.

В рассказе «Легкая ночная музыка» Майка Резника Дракула прекрасно вписывается в мир рок-музыки, дружит с «Битлз», «Роллинг стоунз», «Кисс», а в рассказе «Вопрос стиля» Рона Ди Дракула отлично чувствует себя в мире современного кинематографа.

Что же, кровожадное чудовище, придуманное Брамом Стокером, прекрасно приспособилось к изменениям мира. Дракула давным-давно перестал быть «носферату», «undead», «немертвым» — он превратился в истинно бессмертного. И кто скажет, какую часть этого нового бессмертия подарили ему те, кто наделил вампира отдельными черточками своего характера, особенностями биографии, оттенками вкуса? Все те, о ком говорилось в этой главе, — включая, конечно же, самого Брама Стокера.

В замечательной книге Т. Михайловой и М. Одесского «Граф Дракула: опыт описания», на которую я несколько раз ссылался в главе о великом вампире, подробно рассмотрены многие прототипы, но главный вывод, который можно сделать относительно происхождения великого вампира мировой литературы, заключается в том, что его придумал Брам Стокер. Да, он назвал своего героя именем валашского (трансильванского) господаря, жестокого и кровожадного Влада Дракулы; да, он придал ему некоторые черты такой авторитарной личности, как Генри Ирвинг, и, возможно, Оскара Уайльда. Конечно, на него повлияла (не могла не повлиять) история Джека Потрошителя. Могу добавить еще и безусловное влияние на возникновение образа трансильванского вампира таких литературных героев, как Шерлок Холмс или мистер Эдвард Хайд (из «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» P. Л. Стивенсона). Тут речь идет не о «вампирических» чертах, а о чертах, если можно так выразиться, «человеческих», индивидуальных. То, что в образе Дракулы имеет отношение к его вампиризму, складывалось, конечно, под влиянием уже существовавших литературных образцов: «Кармиллы» Джозефа Шеридана Ле Фаню и «Вампира» Джона Полидори.

Но любопытнее всего представляется влияние как на образ, так и на некоторые сюжетные линии романа Стокера другой знаменитой книги — романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо», впервые вышедшего в Англии почти сразу после французского издания, в 1846 году. История таинственного пришельца с Востока, загадочного графа, имеет множество параллелей с историей другого графа, также приехавшего с Востока. Некоторые сцены в «Дракуле» словно выросли из «Монте-Кристо»: например, обольщение Харкера в замке Дракулы красавицами-вампиршами вызывает в памяти описанные Александром Дюма сны наяву Франца д’Эпинэ в замке графа Монте-Кристо, пережитые им под воздействием гашиша. Постепенное умирание Люси Вестенра выглядит повторением подобного же умирания Валентины, дочери королевского прокурора де Вильфора. И таких эпизодов очень много. Кстати, графа Монте-Кристо в романе Дюма так часто называют вампиром, что сходство этих книг никак не выглядят случайным.

И потому есть резон внимательнее присмотреться к загадочному графу Монте-Кристо, нежданно-негаданно нагрянувшему в Париж в первой половине XIX века. А заодно попробовать понять: что же заставляло окружающих считать его вампиром и кого мог представлять себе Александр Дюма, работая над этим образом и этой книгой.