Даниэль Клугер - Тайна капитана Немо

В литературе все происходит наоборот. В жизни современникам стоило бы изрядных усилий убедить окружающих, что, скажем, Фауст — не некромант, а шпион рыцарской оппозиции (и не ее одной); а, например, явившийся неизвестно откуда буддийский лама, гипнотизер и аскет — на самом деле чекист Блюмкин. В романе же, напротив, героям, знающим истину, приходится убеждать прочих персонажей, а заодно и читателя, в том, что преступления совершает не убийца-садист, а самый настоящий вампир, чудовище, восставшее из могилы.

Правда, сегодня вновь охотнее верят в астрологию, нежели в мошенничество; охотнее усматривают воздействие плохой ауры, нежели болезнетворных бактерий. И в действиях сильных мира сего тоже довольно часто усматривают какие-то попытки связи с темными силами, а вовсе не желание запустить руку в государственный (и наш тоже) карман.

То ли дело — викторианская Англия, страна технических новинок, где общество верило в науку и в прогресс. Именно в таком обществе следовало появиться сверхъестественному чудовищу. Оно и появилось. Подлинный и самый знаменитый вампир. В Лондоне. В самом сердце цивилизации, в самом сердце научно-технического прогресса. Ну кто же здесь поверит в вампира? В убийцу, в преступника-садиста, в Джека Потрошителя — пожалуйста. Но в живого мертвеца (вернее, неумершего, немертвого, несмертного, «носферату»)?..

А чудовище прибыло в Англию. В 1897 году. И у него были грандиозные планы.

Многие мои ровесники, большую часть жизни прожившие в СССР, о Дракуле узнали из повести А. и Б. Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Помните? «Дракула, граф, — знаменитый венгерский вурдалак XVII–XIX вв. Графом никогда не был. Совершил массу преступлений против человечности. Был изловлен гусарами и торжественно проткнут осиновым колом при большом скоплении народа. Отличался необычайной жизнеспособностью: вскрытие обнаружило в нем полтора килограмма серебряных пуль» [54] А. Стругацкий, Б. Стругацкий. Собрание сочинений. — М.: Текст, 1992.T. 4. . И так далее.

Что же до книги Брама Стокера о похождениях ужасного вампира, то она в России выходила лишь до революции, а в советские времена не переиздавалась. В этом смысле роману Стокера (равно как и «Вампиру» Джона Полидори) не повезло в отличие от «Франкенштейна» Мэри Шелли или «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» P. Л. Стивенсона, неожиданно изданным в самые что ни на есть советские времена — в середине и конце 1960-х годов. Разумеется, и многочисленные экранизации романа Брама Стокера «Дракула» никогда не шли в советском прокате.

Но вот времена изменились, и в конце 1980-х перед нами предстал граф Дракула во всей своей дьявольской красе. Причем предстал не только герой знаменитого романа Стокера, но и многочисленные его копии из продолжений, подражаний, мистификаций и прочего. Ничего удивительного в этом нет — русскоязычное пространство стало частью общемирового, а в общемировом культурном пространстве Дракула давно и прочно утвердился на одном из самых почетных мест: рядом с Виктором Франкенштейном, создателем чудовищ, в некотором отдалении от МАГАРАЛа, мудреца, сотворившего Голема, и совсем близко к лукавому спутнику доктора Фауста — Мефистофелю.

В главах этой книги я не раз вспоминал о чудовищах, рожденных в XIX веке. Великий вампир граф Дракула в их шеренге — на правом фланге. Уже несколько поколений читателей затаив дыхание следят за приключениями и преступлениями страшного вампира, оставившего свой родной край, переселившегося в сердце западной цивилизации и уже здесь творящего свои кошмарные дела. В 1897 году зловещий граф вышел на улицы Лондона. И с тех пор никому еще не удавалось отправить его в небытие навсегда.

Я коротко напомню читателям сюжет «Дракулы». Тем более что он отличается от большинства экранизаций (по которым многие судят и о первоисточнике). Главный герой (и один из рассказчиков) — помощник стряпчего Джонатан Харкер — по заданию своего патрона отправляется в далекий таинственный край — Трансильванию. Здесь он должен встретиться с неким графом Дракулой, который прибегнул к услугам конторы Харкера для приобретения недвижимости в Англии. Прибыв в замок графа, Харкер сталкивается с загадочными и пугающими событиями, которые приводят Джонатана к уверенности в чудовищности природы таинственного клиента: этот человек — вампир, оживший мертвец (Стокер в романе называет его undead — «немертвый», по аналогии с румынским «носферату» [55] Следует отметить, что ни в румынском языке, ни в румынском фольклоре слова «носферату» нет. Употребляя его, Брам Стокер ссылается на писательницу XIX века Эмили Джерард, собирательницу трансильванского фольклора и… не ахти какого лингвиста. Объяснение «носферату» через греческое nosophoros — «несущий болезнь» — малоубедительно в силу небольшого количества заимствований из греческого в румынском языке. Скорее всего «носферату» — это неправильно понятые или неправильно записанные румынские слова necuratul — «нечистый» либо nesuferitul — «невыносимый; несносный нестерпимый»; оба слова широко распространены в фольклоре, причем первое как раз и служит эвфемизмом для обозначения дьявола. (Прим. ред.) ).