Александр Никонов - Венец творения в интерьере мироздания

Влияние интеллекта как свойства сложноорганизованной материи преобразовывать природу (менять естественную среду на искусственную) в мире будет возрастать тем больше, чем дальше будет идти прогресс. Отсюда предположение. Почему бы цивилизациям, появившимся в других звездных системах раньше нас, не взять на себя роль «селекционера» или доктора, искусственно повышающего «всхожесть» цивилизаций? Ведь ребенка в роддоме не спрашивают, хочет он жить или не хочет, — достают, хлопают по заднице — дыши! А если не может — суют его в барокамеру и начинают вытаскивать.

Что если за нами давно следят и опекают? И вмешаются только в крайнем случае, по пустякам, вроде Хиросимы и Нагасаки, вмешиваться не будут. В этом есть резон. Если болезнь ребенка легкая, температура не очень высокая, ее сбивать не надо: организм сам справится, ему даже полезен небольшой тренинг иммунной системы. Но если температура очень высока, ее сбивают лекарственно. Так что, если мы сами не справимся, если возникнет реальная опасность для потери космическим сообществом земной цивилизации в целом, они прилетят и нас спасут, не спрашивая. Хлопнут по заднице — дыши! Или сунут в «барокамеру».

Красивая версия, но вот Назаретян метко назвал ее одной из разновидностей религии. Видоизмененной на современный лад тягой к Отцу, который, в случае чего, придет, спасет, отшлепает…

Наверное, он прав. И тем не менее со скрежетом зубовным приступаю к написанию следующей главы.

Скажу как на духу: я очень долго колебался, прежде чем решился написать эту главу. По одной простой причине: приличные люди не верят в экстрасенсов, НЛО, колдунов, не читают газету «Оракул» и гороскопы в газетах. Есть в мире вещи знаковые. Если ты слышишь голоса, общаешься с инопланетянами или собираешь по дворам бездомных кошек в свою квартиру — ты псих в глазах общественного мнения.

Поэтому, чтобы пресечь всяческие кривотолки, заявляю сразу: я не верю в летающие тарелки. Я никогда не видел летающие тарелки. Я никогда не общался ни с одним инопланетянином (не считая своей жены)… Надеюсь, этого хватит. Видите, я отрекся даже раньше, чем Галилей. Тот, по крайней мере, сначала что-то заявил, а потом открестился, а я еще даже главу не написал, а уже спешу выкрикнуть, как Станиславский: «Не верю!»

Но вот ведь какая странная штука с этими летающими тарелками. Я однажды опросил разных своих знакомых — их у меня много — и оказалось, что четверо (!) из них в своей жизни видели то, что сегодня называется аббревиатурой НЛО. И ни один (!) не видел шаровой молнии. При этом в реальном существовании шаровой молнии не сомневается никто, а в существовании летающих тарелок — все, включая даже тех, кто их видел. Забавно, правда?

Хочу сразу сказать, что все, видевшие НЛО, вполне адекватные люди, не завернутые на уфологии и прочих вещах.

Из четверых моих знакомых трое видели вовсе не «тарелки», а то, что в уфологической литературе называется «бельгийским треугольником» — здоровенную черную байду с огнями по краям, похожую на гигантский треугольник. Примечательно, что один из них наблюдал это дело в Воронеже вместе со всей своей студенческой группой, а второй свидетель — в Саратове вместе со своим школьным приятелем.

Солидарен с твоей кривой усмешкой, читатель, и, если бы кроме показаний четверых своих знакомых не обладал более ничем, никогда не стал бы упоминать об этом в столь важной для человечества книжке. Но однажды мне в руки попал толстый синий… нет, скорее голубой, пакет с надписью «Комитет Государственной Безопасности СССР. Не секретно, но строго для адресата».

Адресат сидел через стенку от меня в своем кабинете, блестя звездами на погонах. А я находился в комнате отдыха. Были раньше такие небольшие комнатушки с туалетом, диваном и душем при кабинетах больших начальников. Ведь начальник не может ходить в общий туалет, согласитесь… Прежде чем дать интервью на какую-то (не помню уже) тему, генерал решил завершить свои дела, а меня провел в эту самую комнату отдыха и сунул в руки голубой пакет, чтобы корреспондент не скучал.

Это было такое время… Начало девяностых. Молодая Россия вовсю расставалась со своим тоталитарным прошлым, рассекречивала документы, передавала американцам схему прослушки американского посольства в Москве, танки в ЗГВ менялись на подержанные «Опели»… В удачное время я попал к генералу.