Поль Шакорнак - Граф Сен-Жермен - хранитель всех тайн

Судя по тому, что мы знаем о графе, о его манерах при знакомстве и разговорах, рассказ барона Глейшена кажется нам подозрительным. Дело в том, что у барона Глейшена была известная репутация. Ее изложила госпожа дю Деффан: "Его недостаток в том, что он — в высшей степени врун. Он не видоизменяет действительность, он ее приукрашивает" 198. Это же говорит и Л. Кал де Сен-Мартен: "Эгот человек охотнее скажет одну ложь, чем тридцать правд" 199.

Как бы там ни было, граф Сен-Жермен и господин де Глейшен подружились, как об этом можно судить по следующей записке барона: "В течение шести месяцев я прилежно следовал за ним" 200.

У вдовы Ламбер граф собрал небольшое количество картин. Он показал их Глейшену, говоря при этом, что даже в Италии, во время своей поездки, он таких не видал: "И действительно, он говорил почти правду, ибо те картины, которые он мне показал, все отличались оригинальностью или совершенством, что делало их куда интереснее, чем многие первостатейные работы. Особенно интересно было изображение Святого Семейства работы Мурилло, которая не уступала в красоте работе Рафаэля из Версальского дворца" 201.

Граф показал барону также "огромное количество камней и цветных бриллиантов удивительных размеров и красоты. Там были чудеса, достойные пещеры Аладдина. Я увидел среди камней опал чудовищных размеров и белый сапфир 202величиной с яйцо, яркость которого затмевала все остальные камни, которые я клал рядом с ним. Я знаю толк в камнях, и могу заверить, что на глаз не было причин сомневаться в драгоценности этих камней, тем более что они не были оправленны" 203.

Господин Глейшен добавил, что граф Сен-Жермен "знал некоторые химические секреты, особенно секреты изготовления красителей, красок для тканей, в частности редкой красоты краски под золото. Возможно даже, он сам сотворил те камня, о которых я говорил и о драгоценности которых можно было судить, лишь распилив их".

В то время как господин Глейшен уезжал из Парижа в Данию, граф Сен-Жермен познакомился с той, которая впоследствии стала госпожой Жанлис.

Стефания-Фелисите дю Крэ родилась 25 января 1746 г. "в маленьком поместье в Бургундии, недалеко от Отена" 204. В возрасте семи лет она была принята каноником в капитул Аликса, близ Лиона, и в соответствии с этой должностью приняла титул графини Ланси (ибо ее отец носил титул Бурбон-Ланси). Молодость она провела как в раю. "Утром я играла немного на клавесине и пела. Затем я учила свои роли (она играла в комедиях), были уроки танца и фехтования, затем читала до обеда…" 205. Благодаря прекрасному образованию она сумела занять свое место в Париже после того, как ее отец был разорен вследствие денежных спекуляций.

Ей исполнилось тринадцать лет, когда она приехала вместе с матерью провести лето 1759 г. в Пасси, у откупщика господина де ля Пуплиньера: "Это был семидесятилетний старик, крепкого здоровья, с мягким, приятным и вдохновенным лицом" 206. В своих воспоминаниях госпожа де Жанлис добавила откровенно, что "она была бы не прочь быть постарше на три или четыре года, ибо он мне так нравился, что я хотела выйти за него замуж" 207. Надо сказать, что откупщик сыграл определенную роль в судьбе своей подопечной, которая впоследствии достигла вершины славы.

В предыдущей главе мы видели, что граф Сен-Жермен был принят у господина де ля Пуплиньера. Именно в салоне этого финансиста и произошла встреча молодой графини, ставшей мадемуазель дю Крэ де Сен-Обен, и "этого удивительнейшего человека, с которым я виделась почти каждый день в течение полугода" 208.

Этот удивительный человек вызвал ее интерес и заинтриговал ее, хотя она и увидела в нем "шарлатана или, по крайней мере, человека, экзальтированного владением некоторыми тайнами, которым он был обязан крепким здоровьем и долголетием, превосходящим обычные рамки человеческой жизни" 209, ведь граф в то время выглядел максимум на сорок пять лет, а было ему наверняка больше. Тем не менее она признала, что ее поразил "этот экстраординарный человек, поразил именно своим талантом, широтой познаний, своими вызывающими уважение качествами, благородными и стеленными манерами, безупречным поведением, богатством и щедростью" 210.

Восхищение господина дю Крэ подтверждается и в следующих строчках: "Он придерживался самых лучших принципов, выполнял все внешние атрибуты религии, был очень милосердным, и все говорили, что он был безупречного нрава 211. Ничто в его поведении и речах не противоречило морали" 212.