Мария Боброва - Марк Твен

Беллами-публицист поддерживал интерес к своему роману тем, что идеи своего произведения пропагандировал в редактируемом им еженедельнике «Новая нация», написал продолжение своего нашумевшего романа, участвовал в литературных дискуссиях. Беллами побывал в Хартфорде у Марка Твена, много спорил с ним на волнующие обоих писателей социальные темы. По словам Гоуэлса, Марк Твен был «очарован» романом Беллами [227].

В романе «Оглядываясь назад» Беллами изобразил утопическую страну, в которой уже совершившимся фактом было то, за что американские рабочие и фермеры только начинали бороться: национализация промышленности и банков, уничтожение торгово-промышленных спекуляций. Романист описал общество, где нет нищеты и безработицы, где коллективное начало господствует над индивидуальным. Страстное чувство справедливости владеет автором. Самое подкупающее в романе — способность Беллами возвыситься над узостью частнособственнических интересов, проявить заботу о народном благе.

В начале романа Беллами создает выразительный аллегорический образ эксплуататорского устройства капиталистического мира.

По неровной и трудной дороге «большинство человечества» тащит исполинскую карету, внутри и сверху которой сидит «меньшинство» и цепко держится за свои места. Возницей является голод, он погоняет тех, кто в упряжке. Сидящие в дилижансе, повествует автор, «обращали ободряющие возгласы к труженикам, тянувшим постромки, призывали их к терпению и сулили им надежду на возможную награду в другом мире за суровость их судьбы, в то время как другие готовили мази и перевязки для раненых и искалеченных».

Это образное воплощение страданий эксплуатируемых, издевательского ханжества эксплуататоров необходимо автору для контраста: в романе он опишет сказочный мир совершенного общества, где уничтожена частная собственность.

Когда Ирвингу необходимо было показать разницу между общественным устройством бывших английских колоний в Америке и республиканским строем США, он заставил Рип Ван-Винкля заснуть волшебным сном на двадцать лет, чтобы в мгновенном и контрастном сопоставлении прошлого и настоящего в сознании одного и того же человека ярче оттенить новое. Беллами использует эту литературную традицию для противопоставления настоящего и будущего.

Герой его романа, молодой американец из богатой семьи, будучи загипнотизирован, просыпается через сто лет и видит новое американское общество. В нем нет ни денег, ни капиталистов, ни классового угнетения, ни религии, ни банков; нет нищеты, голода и болезней; труд в этом обществе обязателен для всех. Идея «благородства труда», уважения ко всякому труду настойчиво проводится автором. В идеальном мире Беллами нет войн, нет армий, нет преступников (преступления рассматриваются как выражение атавизма, и преступников лечат в больницах), нет жажды наживы, люди не лгут. Все образованны, гармонически развиты, любят искусство; технические усовершенствования в быту раскрепостили женщину, и она — равноправный и полезный член общества.

В утопическом государстве Беллами все граждане — «рабочие промышленной армии». До 21 года они учатся, до 45 лет работают, позже — занимаются науками, отдыхают. Выбор профессий происходит сообразно природным склонностям и вкусам.

Каким же путем все это достигнуто? Беллами не революционер. Переход от частнособственнического государства к государству, где средства производства становятся общественным достоянием, Беллами изображает как «естественный» ход экономического развития — без насильственных экспроприации и без революций. Он рассказывает о том, как «созрело общественное мнение» для этого преобразования, как его поддержала «вся масса нации», как «нация стала единственным монополистом в области производства».

Роман Беллами публицистичен. Легкий след любовно-сентиментального сюжета (Юлиан Вест — человек XIX века — полюбил Юдифь Лит — девушку из будущего века) едва заметен в произведении. В нем идут бесконечные споры и разговоры на общественные темы.

Беллами считает, что Америка конца XIX века накануне краха — «гибели цивилизации». Автор вкладывает в уста своему герою, проснувшемуся в 2000 году, такую фразу: «Могу только сказать, что в то время, когда я заснул, перспектива была такова, что я не удивился бы, увидев сегодня с верхушки нашего дома — вместо этого цветущего города — груду обугленных, истлевших и поросших мхом развалин».