Сергей Щепотьев - Диккенс и Теккерей

Теккерей считал Этель и Бекки Шарп двумя сторонами одной медали. Между тем, существует возможность в самом романе «Ньюкомы» проследить логику судьбы умной и яркой женщины, вращающейся в среде великосветских обывателей. Бабушка Этель, старая леди Кью, хорошо знающая цену мишурному блеску титулов и постов, не желает, тем не менее, позволить внучке выйти за пределы своего круга, как он ни порочен. Леди Кью, убеждённая в необходимости всецело принадлежать к хороводу одержимых жаждой сословных привилегий ничтожеств, вовлекает Этель в бесконечный и безрадостный праздник охоты за богатым и титулованным женихом. Судьба бабушки — «прожить восемьдесят лет, выплясывая среди праздных девиц, провести так почти столетие отведённого тебе срока, чтобы Господь под головокружительные звуки скрипки призвал тебя к себе» — вероятно, ждёт и внучку. В точности те же «восемьдесят лет одинокого тщеславия, где не было любви, после девичества без доброго родительского воспитания, после брака без страсти, после материнства без его драгоценных печалей и радостей»...

Тем не менее, полковник в восторге от Этель: «в дыму, распространявшемся от его сигары, он видел чудесный замок, в котором хозяином был Клайв, а хозяйкой — Этель.» Надо думать, Томас Ньюком разглядел в девушке прекрасные душевные качества и понимал, что с годами они потеснят её сословную спесь. Что ж, он был прав. Ведь и Лора Пенденнис, хоть и не сразу, проникается симпатией к Этель. Лору подкупает забота удалившейся от света девушки о детях её брата Барнса, ей непоказная благотворительность. «Её милосердие возрастало ежедневно по мере стремления узнать жизнь окружающих людей... Она была поражена зрелищем нищеты, повсеместно нас окружающей и принуждающей наши собственные эгоистические горести смолкнуть, обращая наши думы к благотворительности, смирению и набожности... Смерть, не знающая устали, вопиющий голод, дети, ежедневно рождающиеся для этих страданий, — наша юная леди, бежавшая от роскоши и безумств, среди которых протекала её жизнь, столкнулась со всем этим». А позже мы узнаём, что «заботы и думы укротили её гордыню, и она научилась смотреть на общество более снисходительно». Этель напоминает полковнику его первую любовь — Леонору из древнего аристократического рода де Блуа, в замужестве мадам де Флорак. Волею отца Леоноры брак её с Томасом Ньюкомом не состоялся, но эта женщина писала полковнику тёплые дружеские письма, с материнской нежностью относилась к его сыну, а в конце концов оказалась у его смертного одра. «Лучше нищета, Этель, — говорит Леонора, — лучше келья в монастыре, чем союз без любви». И в последних строках романа Теккерей намекает на то, что надежды полковника на брак сына и племянницы сбылись, хоть и поздно.

Художник сэр Эдуард Бёрн-Джонс (1833—1898) писал: «Эта книга, кажется, родилась на свет, чтобы вскрыть распространённую болезнь нашего общества — несчастливые браки, которые заключены отнюдь не на небесах».

Наиболее яркое подтверждение его слов — миссис и мистер Барнс Ньюком.

Барнс женится на «скомпрометированной» девушке Кларе Пуллейн. Он груб с женой, равнодушен к детям. В то же время в его прошлом тоже существует неприглядная история: соблазнив фабричную девушку, он бросил её с малыми детьми, Жертва вместе с обездоленными малютками является на бракосочетание Барнса, сделав его женитьбу ещё более непристойной. В довершение скандала «совратитель» Клары похищает страдалицу из дома супруга, и жена требует развода. Следует судебный процесс, на котором «свидетелей допрашивали учёные пэры, чьим долгом — да нет, скорее, удовольствием — было вникать в такого рода вопросы».

«Дурной, эгоистичный муж женился на женщине ради её титула; слабая, беззаботная девушка была продана мужчине ради денег, — резюмирует рассказчик, — и этот союз, который мог бы окончиться комфортабельным равнодушием, обернулся несчастьем и разрешился страданием, жестокостью, обоюдными неистовыми обвинениями, горькими слезами жены, уединившейся от проклятий и брани мужа, откровенными сценами гнева и насилия на глазах у прислуги, ставшими предметом насмешек света».

Исполнено иронии описание столовой Барнса Ньюкома, которую автор сравнивает с банкетным залом Георга Четвёртого: там, среди призрачных старых парадных портретов, и люди кажутся безжизненными тенями...

Уоррингтон называет Барнса «отвратительнейшим из подлецов, каких только носит земля. Добро, кажется, ему совершенно чуждо и недоступно... Этот человек питает естественную потребность творить злые, тёмные дела — так же, как клоп ползёт, кусает и воняет... Пока его не раздавит чей-нибудь каблук, Бог весть, как высоко может заползти этот честолюбивый червь. Я предвижу, что сэр Барнс Ньюком будет все более процветать. Не сомневаюсь, что он умрёт солидным капиталистом и знатным пэром нашего королевства. И над его могилой воздвигнут мраморный монумент, и прочитают патетическую проповедь».