Питер Хёг: Темная сторона Хюгге

Я тоже достала пачку и попросила спички; она зажгла мне одну и убрала коробок обратно в карман.

– На самом деле, они уже далеко ушли, – сказала она. – Наверное, у них такой способ его воспитывать.

– Каждый сам решает, как воспитывать, – сказала я.

– Это да. И все же мне хочется помочь ему найти маму с папой, когда он поднимется.

Родители мальчика как раз исчезли из вида, скрывшись за какими-то служебными постройками. Мальчик по-прежнему лежал, не шелохнувшись.

– А вдруг с ним что-то случилось, – сказала моя соседка. – Он же не двигается.

– Они, наверное, знают своего сына, – сказала я. – Наверняка, он не впервые откалывает этот номер.

– А я вот сижу, курю, – сказала женщина.

– Ну да, это плохо, – сказала я.

– Хочу вам кое-что рассказать, – сказала женщина. – Сегодня уже можно утверждать, что все обошлось, потому что моя дочь выросла хорошим и счастливым человеком. Но когда ей еще не было двух месяцев, она пролежала одна в своей кроватке трое суток. Я боялась уронить себя в глазах других людей, из-за этого она столько пробыла одна. Она могла умереть. Маленькие дети не могут долго без жидкости.

– Что случилось? – спросила я.

– Сказать по правде, меня после ее рождения страшно потянуло на курево, наверняка, из-за гормонов, в общем, я в основном была занята тем, что сидела и курила – с того самого дня, как меня выписали из роддома. Каждый раз, как дочка засыпала, я доставала из пачки сигарету. Я подолгу укачивала ее в люльке-переноске, а когда она засыпала, я относила ее в спальню и закрывала дверь. Потом садилась в гостиной и смолила одну сигаретой за другой. Не знаю, о чем я думала. Наверняка о будущем и о своем материальном положении. Я жила одна и почти не видела людей, не считая моей малышки, конечно, но она же была еще совсем кроха. Почти все время спала. Маленьким детям необходимо много спать. Сама я не могла уснуть, только сидела и курила, прерываясь каждые четыре часа, когда дочка просыпалась. Тогда я тушила сигарету и подогревала ей бутылочку. Кормить ее грудью я, к сожалению, не могла, молоко у меня было никудышное. Темное и слишком жидкое, и быстро переставало идти. Но говорят же, что дети, выросшие на искусственном вскармливании, не менее крепкие и здоровые, чем остальные, и моя девочка никогда потом не болела ничем серьезным. И моя грудь, к счастью, не слишком распухла за те три дня, что меня не было. Зато нога распухла.

– Что случилось с вашей ногой? – спросила я.

– Причину так толком и не установили. Не было ни перелома, ничего такого. Хотя я думала, что сломала ее, когда лежала посреди улицы и кричала. Я вышла за сигаретами. Обычно они лежали у меня дома целыми блоками, поскольку я прекрасно знала, что не могу в любой момент, когда захочется, выскочить купить пачку. Нужно же было заниматься дочкой. Но в один из дней после обеда от моих запасов не осталось ни сигаретки, я бродила кругами, не находя себе места, поглощала шоколад, смотрела телевизор. Ничто не помогало. Хотелось курить, и мне пришлось выйти за сигаретами.

Меня сбила машина зеленого цвета, я отчетливо это помню. Уж очень она была зеленая. Я лежала на проезжей части. Крови не было, ничего такого, но «Скорая» приехала. И меня забрали в больницу.

– И вы никому не сказали, что у вас дома дочка?

– Именно. Я этого не сделала. Я бы, наверное, призналась, если бы меня предупредили, что продержат в больнице три дня. Мне сразу же сделали рентген, выяснили, что все кости целы, поэтому я рассчитывала, что меня сразу же отпустят. Но мне выдали больничную одежду и уложили на койку, хотели провести обследование. Нога чудовищно распухла, но я солгала, сказав, что боли совсем не чувствую. Мне хотелось вернуться домой как можно скорее.

– Почему же вы там не рассказали никому про дочку?

– Мне было неловко. Честно скажу, ужасно неловко. Казалось стыдным признаться, что оставила ее одну в квартире. Я должна была заранее подумать, что существует определенный риск, если ты переходишь оживленную улицу, по которой ездит масса машин. К тому же сигареты – плохое оправдание, когда ты ушла и оставила совсем еще малыша без присмотра. А потом я заснула. Это ужасно, но я просто уснула. Подумайте, я ведь почти два месяца не спала по ночам и днем практически не отдыхала, потому что курила все больше. Я спала, и спала, и спала. Проснулась только через сутки, и нога все еще сильно болела. Я попросила болеутоляющее, якобы от головной боли. Лучше бы я этого не делала. Мне сказали, что вынуждены оставить меня еще на день, не исключено, что у меня сотрясение мозга. Я настаивала на выписке, и врачи спросили, есть ли у меня близкие, которые смогут обо мне позаботиться. Но ведь никого же не было. И мне сказали, что оставляют меня в больнице.