Михаил Андреев - Метасюжет в театре Островского

«На бойком месте» — одна из немногих комедий Островского, совершенно не ложащаяся ни в одну из основных схем. Любовная коллизия не осложнена здесь никакими привычными для драматургии Островского препятствиями: даже очевидное социальное неравенство помещика и сестры содержателя постоялого двора никем, ни самими главными героями, ни их окружением как препятствие не воспринимается. Препятствия возникают вследствие оговора: очень редко встречающийся у Островского ход (будет еще только один случай его использования) и не собственно комедийный.

«Пучина» — это трагедизированный вариант «Доходного места». Здесь нет параллельной семейной пары, нет истории «бедной невесты», разыгранной в верхах (семейством Вышневских), но зато основной сюжет распространяется на два поколения, охватывая, собственно, всю жизнь главного героя. Кисельников — это тот же Жадов, но Жадов, не удержавшийся в конце концов от бесчестного поступка. Глафира — та же Полина, но без ее невинности и любви к мужу (т. е., скорее, Юленька, чем Полина), а ее отец повторяет путь Большова из «Свои люди — сочтемся!» к злостному банкротству и нищете (лишь в отличие от своего предшественника не ограблен зятем, но сам грабит его). Заканчивается «Пучина» «Шутниками»: в последнем акте друг юности Кисельникова принимает на себя роль Хрюкова, а дочь Кисельникова — роль Анны (тем самым вновь проигрывается сюжет «бедной невесты»), «На всякого мудреца довольно простоты» возвращает нас к схеме «богатой невесты». Разница с большинством предыдущих манифестаций того же сюжета возникает благодаря тому, что здесь все действующие лица принадлежат к более или менее однородной социо–культурной среде и, следовательно, между ними нет каких‑либо барьеров, кроме имущественных (соответственно, все мотивировки носят чисто меркантильный характер — сильного чувства нет даже между Машенькой и Курчаевым). Во–вторых, схема реализуется посредством сюжетного удвоения: искатель приданого ухаживает одновременно за потенциальной невестой и за женой своего родственника и покровителя (мотив «богатой любовницы» Островский в дальнейшем будет активно использовать). И наконец, в–третьих, преследование сюжетных целей осуществляется с помощью тщательно разработанной и разветвленной интриги (впервые у Островского).

«Горячее сердце» является вариацией одновременно двух пьес: «Бедность не порок» и «Не в свои сани не садись» (т. е. в основе здесь лежит схема «богатой невесты»). С первой ее объединяет характер отношений отец/дочь (деспотических) в семье героини, а также нравственный тип и социальное положение героя (приказчик у отца возлюбленной); со второй — ошибка чувства героини, которая поначалу избрала недостойный предмет (Вася Шустрый как очередное воплощение типа «слабого героя») и лишь затем, наученная горьким опытом, обратила любовь по надлежащему адресу. Дополнительно усложняет сюжет параллельная ему (и отчасти его пародирующая) любовная линия приказчик— жена хозяина, где вновь, как и в предыдущей пьесе, используется мотив «богатой любовницы».

«Бешеные деньги» — это вновь «бедная невеста», но на сей раз в декорациях московских аристократических салонов. Вновь пара мать—дочь (отец где‑то в провинции и на сцене не появляется), вновь выбор под давлением матери и экономических обстоятельств, означающий для невесты некоторую потерю статуса (утонченная аристократка и «грубый» промышленник), и вновь послесвадебное продолжение, развернутое на бблыдую половину пьесы. В ходе его Лидия рвет с мужем и уходит к «важному барину» (хотя, как вскоре выясняется, давно и впрах разорившемуся), а затем, вынуждаемая всё теми же «экономическими» причинами, возвращается к мужу и смиряется перед ним. В трех последних актах узнается модель «Грех да беда на кого не живет»: иная среда, иные характеры, но тот же порядок взаимоотношений действующих лиц и даже в финалах, трагическом в «Грех да беда», внешне благополучном в «Бешеных деньгах», есть некоторое сходство (Краснов перед убийством жены грозил сослать ее на кухню, в черные работницы; Васильков в целях исправления определяет Лидии место экономки).

«Лес» и очередной вариант «бедной невесты» при особенной близости к версии «Воспитанницы»: Гурмыжская, «очень богатая помещица», повторяет свою предшественницу по амплуа Уланбекову и в отношениях с Аксюшей (которой соответствует Надя из «Воспитанницы»), и в отношениях, даже более откровенных, с Булавиным, «молодым человеком, недоучившимся в гимназии» (которому в «Воспитаннице» соответствует Гриша). Любовная линия Аксюша — Петр, купеческий сын, наиболее близка к соответствующей линии из «Тяжелых дней». Отец Петра, правда, не в такой степени деспот и самодур, но бесприданница его также не устраивает, и приданое он в конце концов получает — от актера Несчастливцева, его долю в наследстве. Тит Титыч в «Тяжелых днях» вместо приданого удовольствовался избавлением от крупных расходов, грозивших ему за «оскорбление действием». В качестве избавителя и одновременно в качестве устроителя (медиатора) счастья влюбленной пары в «Тяжелых днях» выступал ходатай по делам, которому принадлежала в пьесе довольно заметная роль. Любопытно, что и в «Лесе» главная роль принадлежит персонажу, существенно не причастному к любовной коллизии, но в финале принимающему на себя функции медиатора.