«Вот тебе письмо от уважающего тебя, почитающего, обнимающего Александра Ефимовича. Судя по всем чувствам, которые вы изливаете друг другу в письмах, вы должны быть страшные друзья. Будь здоров. Брат твой М. Яковлев» [52] Там же, л. 12 (приписка М. Л. Яковлева к письму Измайлова от 2 августа 1820 г.).
.
Яковлев-младший относится к этой дружбе несколько иронически, а Измайлов подтрунивает над лицеистами. «Длинный Виль… Кю…» — Vile cul — мерзкий зад — Кюхельбекер. Барон Дельвиг носит у него прозвище «Бар… Дель…» — бордель. Кюхельбекер вспоминал потом, что Измайлов был «истинно добрый мужик», — но в печатных перебранках «из рук вон мужиковат» [53] Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. C.▫265.
. В письмах же его красное словцо являлось нередко в своей первобытной наготе. Впрочем, Кюхельбекера он любил, и тот платил ему взаимностью.
Яковлев пишет регулярно, но письма идут долго: расстояние между корреспондентами все увеличивается. 13 сентября Измайлов отвечает на вопрос: «Где… комической, но и чувствительной роман с маленьким прибавлением?»
Итак, Яковлев успел перелистать альбом с записью Греча.
« Отв. Этот прелестный роман, который читаю всегда с новым удовольствием, был прежде в сельской, а теперь уже по-прежнему в городской библиотеке. После вашего отъезда видел я С. Д. один только раз, а именно в четверг на прошедшей неделе. В этот день муж ее был именинник. Я обедал у них, после обеда ходил в Общество, оттуда опять воротился к ним, ужинал и просидел у них до трех часов утра. В пятницу она именинница. Разумеется, что этого дня я не забуду и опять там буду» [54] ИРЛИ. 14. 163/LXXVIIIб. 7, л. 16.
.
23 сентября 1820 года:
«A propos к С. Д. Недавно она была именинница. Прихожу к ней и слышу, что она больна, что она в постеле. Можете себе представить мое положение. Однако же меня впустили к ней в спальню и я имел счастие поцеловать прелестную ее ручку и повергнуть к прелестным ее ножкам Басни мои и Сказки , в великолепном сафьянном переплете и с посвящением в стихах».
Мы имеем возможность прочитать это посвящение, сохраненное Измайловым в его рукописях.
С. Д. П
с книжкою моих басень
Вот книга редкая: под видом небылиц
Она уроками богато испещренна;
Она комедия; в ней куча разных лиц ,
А место действия пространная вселенна.
Не я так говорю — Езоп наш граф Хвостов. —
Сию смесь рифм и слов
При баснях он своих поставил эпиграфом.
Но мне ль равняться в баснях с Графом?
Нет, Граф не мне чета!
Вот у него-то простота
И острота!
Тон самой легкой, благородной!
Язык скотов он знает как природной!
Хоть басни у меня не так-то хороши;
Но это лучшие мои стихотворенья;
И я дарю их вам от сердца, от души
В знак совершенного, отличного почтенья,
Которое навек к вам сохранит
плохой и отставной пиит
ваш всепокорнейший и всеусерднейший слуга А. И. 17 сент. 1820.
П. П.
Давно уже, давно я басень не писал,
А все причиною журнал.
Теперь занятия мои в Литературе
В одной лишь только корректуре.
И я уже не фабулист,
Не Лафонтена подражатель,
Не переводчик, не писатель,
А так — ни то ни се — ну словом журналист! [55] Проскурин О. Над чем смеялся Александр Измайлов: (Из лит. наследия) // Вопр. лит. 1983. № 8. C.▫264–265.
«Недолго я наслаждался ее лицезрением, — продолжает Измайлов, — и хотя пробыл тут в доме до 2-го часа вечера, но не видал уже ее более. Через два дни прихожу опять с новыми стихами, а именно с молитвою о ее исцелении — и к счастию нахожу ее здоровою. Слава богу! Слава богу! О как я люблю С. Д. Но вас, может быть, еще более» [56] ИРЛИ, 14. 163/LXXVIIIб7, л. 19 об.
.
«Молитва об исцелении» нам тоже известна. Это то самое стихотворение, которое в печатных изданиях сочинений Измайлова называется «На болезнь С. Д. П.»: стилизация прециозного мадригала, с совершенно, однако же, бытовой концовкой:
У милой Софии
Смертельно болят
И щечка и зубы!
Она простудилась:
В ней жар и озноб,
Совсем сна лишилась,
Пропал аппетит [57] Молитва об исцелении С. Д. П. Дата: «18 сент. 1820». ЦГАЛИ, ф. 1336, оп. 1, № 45; ГПБ, ф. 310, № 2, с. 120–121 об., под заглавием «На болезнь С. Д. П.» и с датой «19 сент. 1820». Ср.: Измайлов А. Е. Соч. Т. 1. C.▫298–299.
.
Измайлов был верен себе. В рукописном тексте означена даже причина простуды: София ночью ездила «на дачу водой». Даровитый поэт, Измайлов намеренно вводит эти бытовые сцены, снижая и разрушая холодную приторность галантных посвящений, придавая им прелесть шутливой непринужденности. Таким же тоном он писал и свои письма, — но в последнем из них ощущается след пережитых волнений. Он действительно «любил С. Д.», и в рукописях его рядом с процитированной нами «молитвой» поместилась другая, которая печатается как «Молитва о выздоровлении Селесты», а в автографе называется «Молитва о выздоровлении С.». «С.» — конечно, «София», а «Селеста» — «небесная» — шифр, условно-поэтическое имя, без которого мадригал превратился бы, пожалуй, в слишком откровенное признание:
Читать дальше