Павел Анненков - Жизнь и труды Пушкина. Лучшая биография поэта

В другой раз Пушкин переложил на простой язык, доступный всякому человеку, даже весьма мало искушенному в грамоте, повествование «Пролога» о житии преподобного Саввы Игумена. Записка эта сохраняется в его бумагах под следующим заглавием: «Декабря 3, преставление преподобного отца нашего Саввы, игумена святые обители пресвятой богородицы, что на Сторожех, нового чудотворца (Из Пролога)». В 1835 году он участвовал и советом и, если не ошибаемся, самим делом в составлении «Словаря исторического о святых, прославленных в российской церкви», который предпринял тоже один из бывших лицейских воспитанников. Когда вышла книга (в 1836 году), он отдал отчет об ней в своем журнале «Современник», где удивляется, между прочим, людям, часто не имеющим понятия о жизни того святого, имя которого носят от купели до могилы. Все эти свидетельства совершенно сходятся с показаниями друзей поэта, утверждающих, что в последнее время он находил неистощимое наслаждение в чтении Евангелия и многие молитвы, казавшиеся ему наиболее исполненными высокой поэзии, заучивал наизусть.

Легендарная поэзия Запада сама собой должна была обратить его внимание, потому что всякий предмет, представившийся его уму, Пушкин любил осматривать со всех сторон. Конечно, в ней изучал он не романтический элемент, уже исчерпанный до него Жуковским, а преимущественно способ создания картин и представлений религиозного содержания. Это оказывается из выбора, который он сделал между многочисленными образцами, какие были у него под рукой. Он перевел старый испанский романс «Родриг» («На Испанию родную…») и другой — «Жил на свете рыцарь бедный…», помещенный посмертным изданием в так называемых «Сценах из рыцарских времен» [241]. Вообще всякого рода изучение отражалось в фантазии Пушкина поэтическим представлением или картиной: это свойство его природы не терялось никогда, даже, как уже мы видели, при исторических и ученых изысканиях. Тем менее могло оно измениться или ослабеть в предмете, столь сильно возбуждающем вообще вдохновение. Таким образом, имеем мы несколько отрывков, ясно свидетельствующих, что пораженное воображение его крепло и приобретало особенную мощь вместе с ходом его направления и по мере того, как он углублялся в него. Вот один из них:

О других отрывках после, а здесь скажем только, что повествовательная форма сделалась любимой поэтической формой для Пушкина с этого времени и что в ней заключено качество настоящего эпоса: строгая мысль, порожденная двойным вдохновением исторического и религиозного свойства. Пушкин не успел выразить последнее свое направление в одном целом, образцовом создании, но оставил глубокие и многозначительные следы его в отдельных стихотворениях, как мы уже сказали, писанных с 1833 г.: «Странник», «К Н*», «Полководец», «Пир Петра Великого», «М[ицкевичу]», «Подражание итальянскому», «Молитва», «Лицейская годовщина» [242].

В декабре 1833 года «История Пугачевского бунта» представлена начальству. — Пушкин — камер-юнкер. — 20 000 руб. ас. на напечатание «Истории». — Слова Пушкина из письма к Нащокину о ней по выходе в свет осенью 1834 года. — Весной 1834 г. Пушкин отправляет семейство в Калужскую губернию, а сам остается в Петербурге. — Лето в Петербурге. — Новое издание «Повестей Белкина». — Пушкин в Калужской губернии, потом в Болдине и в Петербурге. — Три отрывка из писем к Нащокину. — Семейные дела, затруднительные обстоятельства, мысль поселиться в деревне. — Ссуда в 50 000 руб. ас. от милостей государя. — В мае 1835 г. Пушкин в Москве проездом в Михайловское. — Деревня эта только по смерти поэта делается исключительною собственностию его семейства. — Письма к Нащокину с известием о намерении издавать журнал. — Обширное участие Пушкина в тогдашней «Библиотеке для чтения». — Перечень его стихотворений, там помещенных. — «Кирджали» и «Пиковая дама», отданные в «Библиотеку».