Милада Кармазинская - Поэт и поэзия в лирике Блока

«Поэт — величина неизменная. Могут устареть его язык, его приемы; но сущность его дела не устареет». Блок отвечает на вопрос, что такое поэт. «Поэт — сын гармонии». Три величайших обязанности возложены на него: «во-первых, освободить звуки из родной безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых, привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих, внести эту гармонию во внешний мир». Звук, поэтическое слово, внесенные в мир, начинают «творить свое дело». Они наделены особой силой — высшей, нематериальной. Подтверждая эту мысль, Блок цитирует Пушкина: «Слова поэта суть уже его дела».

Чтобы проникнуть в духовную глубину, расслышать в хаосе первоначальную гармонию бытия, поэт должен оставить «заботы суетного света», отрешиться от мирского. Снятие покровов с глубин бытия Блок сравнивает с актом рождении: это так же сложно и мучительно. Следующий шаг — воплотить услышанное в слово, «осязаемый» звук, привести постигнутое в гармонию. И наконец, внести поэтические звуки в мир. «Здесь происходит знаменитое столкновение поэта с чернью». Блок говорит, что чернь требует от поэта служения внешнему миру, она хочет пользы, и ее претензии к поэту понятны: дело поэта «ведет к ее ущербу», поскольку «испытание сердец гармонией» вовсе не приводит к покою, ровному течению жизни, благополучию. Задачи же поэта бесконечно выше и значительнее того, чем занята чернь в своей, повседневной жизни. Задачи поэта — исторические.

Говоря так, Блок очевидным образом спорил с концепциями культуры, которые проповедовались в большевистской России. От искусства теперь требовалось служение пролетариату и выполнение задач пропаганды, а одним из критериев художественности провозглашалась «понятность», доступность для масс. «Дело поэта вовсе не в том, чтобы достучаться непременно до всех олухов; скорее добытая им гармония производит отбор между ними с целью добыть нечто более интересное, чем среднечеловеческое, из груды человеческого шлака. Этой цели, конечно, рано или поздно достигнет истинная гармония; никакая цензура не может помешать этому основному делу поэзии».

Блок, вслед за Пушкиным, славит свободу, «тайную свободу», внутреннюю, духовную, которая делает возможным осуществление миссии поэта. Говоря о значении «покоя и воли» для поэта, Блок, совершенно очевидно, имеет в виду не только и не столько Пушкина, сколько самого себя: «Покой и воля. Они необходимы поэту для освобождения гармонии, но покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю, — тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем, жизнь потеряла смысл».

Размышляя о Пушкине, Блок неслучайно обращается к проблеме поэтического творчества вообще. Пушкин был поэтом более чем кто бы то ни было и, по крылатому выражению Блока, как никто «легко и весело умел нести свое творческое бремя, несмотря на то, что роль поэта не легкая и не веселая; она трагическая».

«Однако в той обстановке и в устах Блока речь прозвучала не бестактностью, а глубоким трагизмом, отчасти, может быть, покаянием. Автор «Двенадцати» завещал русскому обществу и русской литературе хранить последнее пушкинское наследие — свободу, хотя бы «тайную». И пока он говорил, чувствовалось, как постепенно рушится стена между ним и залом. В овациях, которыми его провожали, была та просветленная радость, которая всегда сопутствует примирению с любимым человеком» (Ходасевич В.Ф Гумилев и Блок).

Жирмунский В.М. Поэзия Александра Блока // Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии. — СПб., 2001.

Минц З.Г. Лирика Александра Блока // Минц З.Г. Поэтика Александра Блока. — СПб.,1999.

Ходасевич В.Ф. Гумилев и Блок // Ходасевич В.Ф. Некрополь. — М., 1991.

Милада Кармазинская

учитель литературы; школа № 1321 "Ковчег" г. Москва