Александр Нилл - Саммерхилл — воспитание свободой

Наш двенадцатилетний сын не умывается перед едой. Что нам делать?

Почему вы придаете такое значение умыванию? Вы не думали о том, что умывание может быть для вас символом чего-то? Вы уверены, что ваше беспокойство о его чистоплотности не прикрывает ваш страх, что он нечистоплотен нравственно?

Не придирайтесь к мальчику. Поверьте мне на слово, что комплекс грязи — это ваш субъективный личный интерес. Если вы чувствуете себя нечистым, вы будете придавать преувеличенное значение чистоплотности.

Если вам так уж необходимо, чтобы он непременно вышел к столу умытым, я имею в виду, например, такой случай, когда за столом с вами — тетя Мэри и есть шанс, что умытому племяннику она оставит все свое состояние, что ж, тогда наилучший способ — запретить ему умываться.

Как заставить пятнадцатимесячного ребенка не подходить к плите?

Установите защитный экран. Но лучше предоставьте ребенку возможность узнать правду о плите. Дайте ему чуть-чуть обжечься.

Я придираюсь к маленькой дочери по пустякам, и вы можете сказать, что я ее ненавижу, но это неправда.

Но тогда, должно быть, вы ненавидите себя. Пустяки выступают символами чего-то важного. Если вы действительно придираетесь по пустякам, вы — несчастная женщина.

В каком возрасте родители должны позволить ребенку пить алкогольные напитки?

Здесь у меня нет твердой позиции, потому что у меня есть некий комплекс по поводу алкоголя. Я сам сильно привязан к моей пинте пива и стаканчику виски. Я люблю вина и ликеры. Так что я, уж конечно, не принадлежу к истовым трезвенникам. Тем не менее я боюсь алкоголя, потому что я видел в молодости, какой урон он может причинить, поэтому я не склонен давать алкоголь детям.

Когда моя маленькая дочь хотела попробовать мои пиво и виски, я позволял ей это сделать. От пива она скорчила гримасу и сказала: «Гадость». По поводу виски она сказала: «Прелесть», но добавки не попросила.

В Дании я видел, как саморегулирующиеся малыши попросили Кюрасао. Каждому был дан стакан, все выпили его досуха, но добавки не попросили. Я вспоминаю фермера, который приезжал забирать своих детей из школы. В холодные сырые дни он всегда приносил с собой фляжку виски и давал каждому по глотку. Мой отец печально покачивал головой. «Запомните мои слова, — говорил он, — они станут пьяницами». Все дети выросли трезвенниками.

Рано или поздно всякий ребенок столкнется с проблемой алкоголя. И только те, кто не может справиться с жизнью, будут склонны пить слишком много.

Когда мои бывшие ученики съезжаются в Саммерхилл, они отправляются в местный бар и отмечают встречу, тем не менее я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь сильно напился.

Это не особенно логично, но я запрещаю в школе крепкие напитки, хотя некоторые могут сказать, что детям надо позволить самим определиться по отношению к ним.

Что делать с ребенком, который плохо ест?

Не знаю. У нас в Саммерхилле таких не было никогда. Если бы такое случилось, я бы сразу заподозрил, что ребенок устраивает демонстрацию своим родителям. У нас была пара детей, которых отправили в Саммерхилл, потому что они отказывались есть, но у нас они никогда не голодали.

В тяжелых случаях я бы рассмотрел и возможность того, что ребенок эмоционально остался на грудной стадии, и попробовал бы кормление из бутылки. Я также подумал бы, что родители придавали кормлению слишком большое значение и настаивали, чтобы ребенок ел то, чего он не хотел.

Что в точности означает слово «порнография»?

На этот вопрос ответить нелегко. Я бы определил порнографию как непристойное отношение к сексу и другим естественным функциям, отношение виноватое, что-то вроде того, что испытывают подавленные школьники, шепчущиеся и хихикающие по темным углам и пишущие неприличные слова на стенах.

Большинство сексуальных анекдотов порнографичны, а рассказывающие их часто совершают рационализацию, говоря, что хорошим анекдот делает не грязь, а острота или юмор. Как и многие мужчины, я за жизнь рассказал и выслушал тысячу сексуальных анекдотов, но, оглядываясь назад, могу вспомнить лишь один или два, которые посчитал бы стоящими того, чтобы рассказать их снова.

Я полагаю, что обычно рассказчик сексуальных анекдотов — это человек, чья сексуальная жизнь его не удовлетворяет. Было бы перегибом утверждать, что всякий сексуальный анекдот есть результат подавления, поскольку это повлекло бы за собой предположение, что таков вообще весь юмор. Я умирал от хохота, видя, как Чарли Чаплин в купальном костюме ныряет в два дюйма воды, но у меня нет никакого подавления, связанного с нырянием. Юмор можно усмотреть в любой нелепой ситуации, независимо от того, связана она с сексом или не связана.