Александр Нилл - Саммерхилл — воспитание свободой

Большая часть школьной учебы, которую выполняют подростки, — простая растрата времени, сил, терпения. Она отбирает у детства право играть, играть и играть; она водружает старческие головы на юные плечи.

Когда я читаю лекции студентам университетов или педагогических колледжей, я всякий раз поражаюсь инфантильности, незрелости этих парней и девушек, набитых бесполезным знанием. Они немало знают, они блистательно рассуждают, они могут процитировать классиков, но в своих взглядах на жизнь многие из них просто младенцы. Потому что их учили знать, но не разрешали чувствовать. Эти студенты приветливы, доброжелательны, энергичны, но чего-то им не хватает: эмоциональности особого рода, способности подчинять мышление чувствам. И я говорю с ними о мире, который они не замечали и продолжают не замечать. Их учебникам нет дела ни до человеческих характеров, ни до любви, ни до свободы, ни до самоопределения. Так система и живет, ориентируясь только на стандарты книжного учения и продолжая разлучать ум и сердце.

Настало время бросить вызов существующим представлениям о работе школы. Считается само собой разумеющимся, что каждый ребенок должен изучать математику, историю, немного естественных наук, чуть-чуть искусства и, уж конечно, литературу. Пришло время понять, что обычный ребенок толком не интересуется ни одним из этих предметов.

Подтверждение этому я нахожу в каждом новом ученике. Узнав, что учеба — дело добровольное, он кричит: «Ура! Теперь уж никто не застанет меня за арифметикой или еще какой-нибудь скучной ерундой!»

Я вовсе не пытаюсь умалить значение учебы. Однако она по важности должна идти после игры. И не надо эдак аккуратненько перемежать учебу игрой, чтобы сделать ее приятной.

Учеба важна, но не для каждого. Нижинский не мог сдать школьные экзамены в Санкт-Петербурге, а без этого его не могли принять в Государственный балет. Он просто не мог выучить школьные предметы — его мысли были далеко от них. Как рассказывает его биограф, экзаменаторы смошенничали, выдав ему тексты ответов вместе с бумагой для подготовки. Как велика была бы потеря для мира, если бы Нижинскому пришлось сдавать экзамены по-настоящему!

Творческие люди изучают то, что хотят знать, чтобы обрести орудия, которых требуют их индивидуальность и талант. Нам никогда не узнать, сколько творчества убивается в школьных классах из-за того, что школа придает такое значение учебе.

Я знал девочку, которая каждую ночь рыдала над геометрией. Мать хотела, чтобы она поступила в университет, а девочка по всему своему складу была натурой артистической. Я пришел в восторг, когда узнал, что она в седьмой раз провалила вступительные экзамены в колледж. Может быть, теперь мать позволит ей, наконец, уйти на сцену, к чему дочь так долго стремилась.

Некоторое время назад я встретился в Копенгагене с девочкой, проведшей три года в Саммерхилле и прекрасно говорившей по-английски. «Думаю, ты — первая в классе по английскому языку», — сказал я. Она скорчила унылую гримасу и ответила: «Нет, я — последняя в классе, потому что не знаю английской грамматики». Полагаю, это едва ли не лучший пример того, что взрослые считают образованием.

Равнодушные школяры, под нажимом заканчивающие колледж или университет и превратившиеся в лишенных воображения учителей, посредственных врачей и некомпетентных юристов, могли бы стать хорошими механиками, отличными каменщиками или первоклассными полицейскими.

Мы обнаружили, что ребенок, который не может или не хочет учиться читать лет, скажем, до пятнадцати, — это всегда человек с технической жилкой, впоследствии из него получается хороший механик или электрик. Что касается девочек, которые никогда не посещают уроков, особенно по математике и физике, я не стал бы делать столь же категорических выводов. Такие девочки часто проводят много времени за рукоделием, и некоторые впоследствии становятся портнихами или дизайнерами одежды. Учебный план, который заставляет будущую портниху заниматься квадратными уравнениями или законом Бойля, абсурден.

Колдуэлл Кук написал книгу под названием «Путем игры», в которой рассказал, как он обучал английскому языку игровым методом. Получилась прекрасная, увлекательная книга, полная великолепных находок, тем не менее я полагаю, что это был лишь новый способ поддержать теорию об исключительной важности учения. Кук считал учение настолько важным, что подсластил игрой эту пилюлю. Представление, что, если ребенок не учится непременно чему-нибудь, значит, он теряет время попусту, — какое-то проклятие, пагуба, ослепляющая тысячи учителей и большинство школьных инспекторов. Пятьдесят лет назад звучал лозунг: «Учиться в деле». Сегодня лозунгом стало «Учиться в игре». Игра, таким образом, используется лишь как средство достижения цели, но я, право, не знаю, чем хороша сама цель.