Борис Никитин - Так мы начинали [litres]

– У вас уж малыш-то ходит, – завистливо вздыхает молоденькая мамаша, завертывая в пеленки двухмесячную дочку, – а моя-то когда еще пойдет – и не дождусь, наверно. Нянчись вот с ней, а то бы сама бегала – всё забот меньше.

– Не завидуй, милая, – замечает старушка в платочке, – ребенок не ходит, еще благодать, а как пойдет – смотри в оба: всё будет хватать и к себе в рот тащить. Только и жди какой-нибудь беды. Там и иголки, и булавки – да мало ли чего! Разве за ним усмотришь?

– Верно, верно, – соглашается мать двухлетнего карапуза, которой позавидовала было молодая женщина, – и не говорите: прямо сладу никакого нет. Уж я всё прячу от него: и нитки, и иголки, и ножницы – ну всё, всё, а вчера смотрю: откуда только он взял! – тащит в рот английскую булавку.

– Батюшки! Ну-ну! И что же?

– Ну, отняла, конечно, а он в рев, тянется к ней, да и только! Спрятала подальше. Что же еще сделаешь?

Папа с Алешей тоже ожидают очереди к врачу и слышат этот разговор.

– А как же он узнает, что булавка острая, что она делает больно? – не выдерживает папа.

– Что ж, ему булавку в рот пихать, что ли? – недоумевает женщина.

– Да нет, конечно, но он же должен знать, что булавка колется?

– Ну и что?

– Надо, чтоб он хоть раз укололся, надо так сделать.

На это женщины отвечают все разом:

– Да кто ж это сможет?!

– Господи, да что ты говоришь-то!

– Как же собственному ребенку больно сделать? Что вы!

– Разве можно это? Да рука не поднимется.

– Будет чепуху-то молоть, милай, – выражает общее мнение старушка в платочке. – Не зря вон написано на стенах, что беречь от всего надо ребенка.

И правда, со стен требовательно кричат плакаты:

«Прячьте спички от ребенка!»

«Берегите глаза детей!»

«Не оставляйте детей с огнем!»

Где уж тут спорить? Да еще в детской консультации!

Но дома мы делаем иначе.

Вот Алеша уже сам пошел по комнатам. Сколько новых вещей для него и сколько опасностей! Даже безобидный стул становится опасным, когда Алеша опрокидывает его на себя. А он уже может потянуть его так, особенно со стороны спинки, что стул свалится. Спички и иголки можно спрятать подальше, а как быть с печкой, электроплитой, горячим чайником? Да и надолго ли спрячешь спички, иголки, ножницы? Ими так часто пользуются взрослые, что рано или поздно они всё равно попадут малышу в руки. И если тут не окажется рядом взрослых? Может случиться несчастье, и, может быть, непоправимое!

А если «знакомить» со всеми этими опасностями малыша? И знакомить тогда же, когда жизнь сталкивает с ними? Зная опасность, он станет осторожнее. Да и «знакомство» это будет происходить на наших глазах, и тяжелых последствий можно будет избежать. Ведь даже шестимесячный Антоша, стукнув себя по лбу погремушкой, начинает ее остерегаться. Берет погремушку ручонкой, а сам заранее жмурит глазки – вдруг стукнет его погремушка опять!

У братишек на веранде своя мастерская: верстак, тиски, молотки, гвозди – всё маленькое, но настоящее. 1961 год

Так и решили: опасностей не скрывать.

Вот сели все завтракать. Алеше пошел уже второй год, он сидит на своем высоком стуле. Мама поставила на стол горячий чайник.

– Чайник горячий! Видишь, пар идет? – показывает папа Алеше. Что такое «чайник», Алеша знает. Спросит мама: «Где чайник?» – Алеша показывает на него пальчиком. А вот что такое «горячий» – неизвестно. Он снимал крышку с холодного чайника и решил сейчас сделать то же…

– А-а-а! – И горячая крышка катится по столу, а Алеша тянет обе ручонки к маме. Во всех бедах своей маленькой жизни он находит у нее утешение.

– Не надо трогать чайник! Он горячий! – беря Алешу на руки, успокаивает мама. Но теперь слово «горячий» заставляет сынишку пуще прежнего залиться плачем. «Горячий» – это больно. И Алеша отворачивается от чайника, пряча от него свой носик у мамы на плече.

«Какие жестокие родители!» – подумают некоторые читатели. А наша бабушка Саша так и сказала:

– Ну разве это родители? Обожгли-таки ребенку руку!

Бабушка, конечно, сильно преувеличивала. Ожога никакого не было. Но теперь попробуйте (а прошел уже год) заставить Алешу взяться за горячее! Если от каши или от чая идет пар, мальчуган и за ложку не возьмется, а отодвинет блюдце или тарелку подальше от себя.

– Галяцая, дуть, мисять надя! – говорит Алеша. И только тогда, когда папа или мама сами попробуют и скажут: «Нет, не горячая, уже подули и помешали. Тепленькая», – тогда только он примется за еду.