Джудит Ньюман - Сири с любовью. История необычной дружбы

По мере того как Гас рос, он приобретал привычку часами слушать мой плеер, уставившись на бегущие строки названий. Он не всегда прослушивал песни целиком, что очень меня раздражало. Но совершенно очевидно, что он впитывал звуки. Тот плеер превратился в его любимый фокус для гостей: определение любой из сотен песен по двум или трем нотам, а иногда по десятой доле одной ноты. Я до сих пор не понимаю, как он это делал. Но я точно знаю, что если бы вернули старую телеигру «Угадай мелодию», Гас стал бы миллионером. Как, например, Генри, который обратил этот талант в предмет пари с ничего не подозревающими приятелями. Генри только нужны были все время новые приятели, потому что все старые уже опасались заключать пари на Гаса и источник легких денег для Генри почти иссяк.

С самого раннего возраста Гас любил Моцарта, Бетховена и Шопена, и он наделен прекрасным слухом, талантом, которым обязан отцу – оперному тенору. Конечно, это нередкий дар. Но в то же время радость от музыкальных способностей Гаса несколько смягчает страдания из-за его проблем. Кроме того, мне, в общем, нравится, что у нас дома есть собственное караоке, а Гас обожает подпевать роликам на YouTubе. Он поет столько же, сколько разговаривает.

Мне хотелось развивать в нем сильные стороны, поэтому в семь лет, помимо занятий музыкальной терапией, я записала его в вокальный и музыкальный класс с обычными семи- и восьмилетними ребятами. После первого же урока его выставили вон. Он понял, что от него требуется читать ноты, но потом ушел в сторону, сел в угол, заткнул пальцами уши и начал изображать поезд, идущий по рельсам. Я была в ужасном отчаянии: Гас не мог заниматься тем, что любит. Учитель спас положение, как положено учителям. «Гас не может заниматься в группе, – объяснил он, – потому что просто не может вынести, как ребята фальшивят».

Ну конечно! Как я могла забыть. Гас так воспринимает мир – он никогда не скажет ни о ком плохого слова. Каждая женщина в глазах Гаса прекрасна, каждый мужчина красавец, но существует единственное исключение. Я люблю петь, знаю тексты десятков песен, и я начисто лишена музыкального слуха. Как только Гас видит, что я собираюсь петь «Оклахому», он закрывает руками уши и бежит прочь из комнаты с воплями: «НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ!»

Способности Гаса проявились в полной мере, когда он стал брать индивидуальные уроки пения, абсолютно исключив присутствие певцов вроде меня.

Я помню, как подумала в тот день, когда Гас открыл Лори Беркнер: «О, слава богу, мне больше не придется слушать Барни». Каждый божий день мультик на канале «Nickelodeon», герой с рыжими локонами, в режущих глаз джинсах и топе кислотного цвета, дополняющих народные песенки. Это все песенки о том, что любят самые маленькие дети, – об игре в прятки («Я тебя поймаю»), их восхищение историями из собственного младенчества («Пяти дней от роду»), их страхи (темнота не так пугает, если слушаешь «Луна Луна Луна», и теперь знаешь, что Луна – твой «ночной светильник»). Гас был заворожен. И я тоже. Было несколько песен, задуманных как веселые, но вызывавших у взрослых слезы. Генри обожал доводить меня до слез, играя песенку Лори «Моя семья» («Когда ты в моем сердце / Ты моя семья») в сочетании со всеми семейными радостями – бесконечными прослушиваниями, чтением книг вслух и просмотрами на YouTube. Попробуйте сами пройти через это и не всхлипывать.

Гас впервые захотел приблизиться к Лори в пять лет. Лори давала концерт для малышей в Центральном парке, и мы пошли туда с тогдашней сердечной подругой Гаса, Трессой. В тот момент своей жизни Гас мог убежать прочь без зазрения совести. Осторожность, которая заставляет многих детей двух-трех лет держаться поблизости от Большого Человека, была Гасу незнакома, и он не понимал этого еще многие годы. Поэтому Гас был привязан за веревку вокруг талии. Отец Трессы, человек с такими же светящимися печальными глазами, как и у его дочери, был не из тех, кто осуждает подобные вещи. Когда мы расстелили салфетку в парке и уселись перекусить рядом с другими детьми и их родителями, я привязала эту веревку, чтобы Гас никуда не делся. Но веревка была достаточной длины, чтобы передвигаться и радоваться жизни. Концерт закончился, прозвучала песня «Гуд бай», я стала собирать наши вещи и с легкой завистью обратила внимание, как Тресса схватилась за ногу отца. В тот момент, когда я встала, Гас убежал.

Тысячи детей и квадратных километров лужайки. Почему никто не остановил его в тот же миг?