Марина Аромштам: Как дневник. Рассказы учительницы

— Я выбираю Барби. У нее красивое платье. И еще длинные волосы. Они тоже немножко блестят. Барби — блондинка. Это красиво.

— Я выбираю Барби…

— Я выбираю Барби…

Неужели все как один?

— Я выбираю Барби. Она как будто моду показывает.

Все как один. Значит, правда. Им нравится ее жизнь. То, что она «блестит».

А мне, значит, совсем не нравится? Но ведь я люблю сказку про Золушку? А Золушка в конце концов получила блестящее платье. И стала принцессой.

Да, Золушка стала принцессой. У принцессы Золушки есть прошлое, и она пережила волшебное превращение.

А в Барби нельзя превратиться. Барби — это такая константа с заданными параметрами. Не сказочная принцесса, а персонаж рекламы. Главное в Барби — вещи, которые появляются совершенно неволшебным путем — в результате той же рекламы. В ее возможной судьбе нет никакой тайны. Нет никакой непредсказуемости.

Жизнь этой куклы продумана до мелочей. Но не детьми, а взрослыми. Я воздержусь от комментирования нового изобретения — беременной Барби. В лучшем случае это напоминает часы с кукушкой.

Гораздо больше занимает меня муж Барби. На заре своей педагогической юности я мечтала о том, чтобы куклы были разных полов и возрастов. Чтобы дети могли играть в семью, в приключения, устраивать свадьбы героев. Но в моем плане все-таки предполагалась некоторая свобода в выборе жениха и невесты, зависимость от игровых обстоятельств. Короче, я полагала, что у кукол тоже есть что-то вроде Судьбы.

И вот на игрушечном рынке появляется кукла-мужчина. Но появляется с ощутимым уроном для мужского достоинства — не сам по себе, а в качестве мужа Барби. И это — муж Барби — его главное качество.

К сожалению, муж не в комплекте. За него надо платить отдельно. Я не раз слышала, как стесненные обстоятельствами мамы говорили ноющим (или тихо томящимся) девочкам: «Вот получу премию, купим Барби автомобиль, новую кухню и мужа».

Бывают и более пикантные ситуации. Кукол Барби, к примеру, у девочки две, а муж для Барби — один.

— Ах, какая прелесть! — одна из мам разглядывает мою тряпичную куклу. — Не то что все эти Барби да Синди! Такая пошлятина! Это все портит вкус. Я вам больше скажу: это уродует психику. Такие игрушки. Моя меня извела: купи да купи ей Барби. Да ни за что! Мало ли что она хочет. Игрушки — духовная пища. Я не стану кормить ребенка какой-то дрянью, даже если он истечет слюной.

Вроде бы это моя союзница. Вроде я должна ликовать.

Но я не ликую. Потому что кое-что знаю. Кое-что неприятное. Нечаянно обнаружила. Дочка этой мамы, дома лишенная «недоброкачественной духовной пищи», душу готова продать первому встречному, чтобы ей дали подержать в руках эту самую Барби. В детском саду, конечно, там, где мама не видит.

— Ну дай, пожалуйста, поиграть. Ну пожалуйста.

— А ты поклянись, что не будешь дружить с Наташкой. И еще что с Надькой не будешь играть. Только со мной.

Слово дается, клятвы приносятся, любые формы зависимости принимаются, только бы вожделенная Барби оказалась в руках! Как-то не вяжется это с духовностью.

В общем, я не ликую.

Была у меня любимая книжечка в детстве — «Козетта». Тоненькая такая. Отрывок из большого романа Гюго. Маленькая девочка живет в услужении у чужих людей, играет щепочками вместо игрушек, и единственная ее отрада — любоваться на выставленную в витрине куклу-принцессу в богатом платье.

Эта кукла — воплощение идеала, недосягаемая мечта. Бессмысленно обсуждать ее действительные достоинства (и отстаивать преимущество щепочек для развития детской фантазии). Важно, что Козетта в конце концов получила эту куклу в подарок. И вместе с ней — уверенность в возможности счастья.

— Так ты за Барби или против? Нельзя ли как-нибудь прояснить позицию?

Можно: я против однозначных решений.

Да, девочки любят Барби, потому что она блестит. Обладание ею — признак социального статуса. Своеобразная метка успешности и причастности к субкультуре.

А я не люблю Барби — примерно за то же самое. И мне не нравится образ успешности, который с нею связан.

Но я не могу, не имею права запрещать эту Барби лишь на том основании, что она мне не нравится. Я не могу порочить ее даже под предлогом защиты морального облика учеников.

Барби — всего лишь вещь. И не стоит наделять ее избыточной магической силой. Отношение к вещи лишь отражает то, что кроется внутри человека, ребенок он или взрослый.