Владимир Жданов - Верни себе зрение. Лекции о естественном восстановлении зрения

У ребенка в подсознание уходит мощнейшая установка — что без алкоголя, табака жизнь — не жизнь. Что это признак взрослости, полноценности. И он начинает стремиться к этому. А в пять лет в первый раз все пьяные по углам расползлись, он этот стакан взял со стола, «бульк» туда, а оно «хлоп» — всё назад: ну это же яд, да что ты будешь делать! Он этот окурок поднял, затянулся, вместо радости, счастья у него и кашель, и слезы, и рвота, да что ты будешь делать! Папа с мамой сосут — хоть бы хны. Заливают и ничего. А он разве не такой? И ребенок начинает недоумевать, начинает ломать в себе защитные биологические барьеры против этих ядов. Ломает, переламывает, и вот он уже герой. Вот уже сигарету сосет — его не рвет, алкоголь употребляет — его не тошнит. А потом он попадает в плен к этим наркотикам.

Ведь и алкоголь, и табак — это наркотики. И наркотики страшные, они берут в плен душу, тело. И терзают. И в самом расцвете сил могут в могилу человека загнать.

Ну, возьмите того же Высоцкого. Ведь сорок два года, талантливый человек, загнали его в могилу.

Вот такую картину нарисовал Геннадий Андреевич Шичко. Вы скажете, картина очень проста и примитивна, я согласен. Но вот вам маленький пример.

Рядом с моим домом детский сад. У меня туда младшая дочка ходила. Как только я понял, как формируются программы-установки на дурное у детей, я тут же пошел в детский сад, в старшую группу шестилеток.

— Здрасьте.

— Здрасьте.

— Как живете?

— Да хорошо живем.

— А во что у вас дети играют?

— О! У нас утверждена программа развивающих игр, с печатью.

Я говорю:

— Нет, вот меня интересует: в «Праздник» у вас дети играют?

— Ну что вы, Владимир Георгиевич? «Праздник» — это любимая детская игра. После каждого праздника дети у нас играют в «Праздник».

Я говорю:

— Ну, вот вчера праздника не было, а давайте сейчас проснутся, устроим игру в «Праздник». Я хочу посмотреть, как дети играют в «Праздник».

— Хорошо.

Дети проснулись, воспитательница в ладошки похлопала:

— Детки, сегодня играем в «Праздник»! Праздник, ура!

Все дети моментально приосанились, мы, взрослые, стоим в стороне, они тут же составили столы, вокруг расставили стульчики, расставили кубики в виде стаканов, расставили кегли в виде бутылок. Тут же у них шарики-мячики — закусь, апельсины. У них тамада объявился: «Открывай, наливай, тосты поднимай». Да тосты-то поднимают, я заслушался: «За прекрасных дам», «За вечную любовь», «За успехи на производстве». Поднимают кубики, чокаются, пьют, кто крякает, кто морщится, кто рукав нюхает. После третьего стакана мальчишки встали из-за стола, начали ходить, изображать из себя пьяных, качаться. Начали друг на друга задираться, какие-то обиды старые вспоминать, начали вдруг матом в открытую материться. Воспитательница хотела прекратить это безобразие, а я ее придержал: «Ну, дальше праздник чем-то кончится? Должен же». Ну а дальше естественно вмешались девчонки, начали забияк растаскивать, на себя верхом грузить, носить, на диваны-кровати укладывать, уговаривать, успокаивать. Ну, праздник… Натуральный праздник…

Понимаете? Вот у этих шестилетних детей в подсознании записана мощнейшая программа «Что такое праздник». Праздник — это обычный день, когда на работу ходить не надо, когда накрывают большой и вкусный стол, на этот стол в красивых бутылках ставится вот это самое дурево, человек это дурево в себя заливает, дуреет, а там — что хочешь вытворяет. Тебе все с рук сойдет — сегодня праздник.

Я пошел к трехлеткам, в старшую ясельную.

— Здрасьте.

— Здрасьте.

— В «Праздник» играете?

— Нет, у нас такого нет.

Я им рассказал об этом программировании на дурное. В один голос нянечка и воспитатель:

— Владимир Георгиевич, да у нас-то еще хуже. Ведь шестилеткам что-то можно объяснить, нашим трехлеткам же ничего объяснить нельзя. Нам санэпидемстанция категорически запретила выводить ясельников за территорию детского сада. Почему? Да потому что дети всех до единого курящих родителей первое что делают, когда выведем, — самый заплеванный окурок где-то в урне хватанет, идет, сосет ее, отобрать не можем.

«Ну почему нельзя-то? Папе с мамой можно. Ему-то почему нельзя?»

Так вот, уважаемые папы и мамы, бабушки и дедушки, я хочу вас уверить, что вот эти трех-шестилетние дети с вот такими уже записанными в подсознание программами, как только у них появится первая реальная возможность заменить кегли на настоящие бутылки, как только они научатся раскуривать эту наркотическую вонючую палочку с ядовитым табачным дымом, они у вас начнут пить, начнут они у вас курить и покатятся они у вас туда, куда, наверное, ни один папа с мамой не хочет чтобы его дети покатились.