Спартак Ахметов - Беседы о геммологии

В. Беспалов был, наверное, первым, кто обратил внимание на кварцеватость переливта. В наше время Е. Я. Киевленко тоже писал, что самоцвет сложен не халцедоном, а тонкозернистым или шестоватым кварцем. Однако В. И. Даль относил переливт к халцедонам и производил это слово от глагола «переливаться». А. Е. Ферсман, который знал все о всех уральских самоцветах, отводил переливту место среди агатов или ограночных халцедонов. Мнение академика безоговорочно разделили и другие минералоги (авторитет А. Е. Ферсмана очень высок!). Например, в «Словаре камней-самоцветов» написано: «Халцедон — скрытокристаллическая тонковолокнистая, обычно полупрозрачная или просвечивающая разновидность кварца. Агат — халцедон с ленточной или концентрической слоистостью. Переливт шайтанский — узорчатый халцедон, состоящий из чередующихся извилистых, волнистых слоев…»

И вот в 1985 году в журнале «Природа» появилась статья Т. А. Глазовой и Д. Н. Григорьева, сотрудников Ленинградского горного института. Авторы доказали, что шайтанский переливт является не агатом, а минеральным агрегатом, состоящим из кварца и глинистого минерала диккита. Под электронным микроскопом оба они наблюдались очень хорошо. Глазова и Григорьев нашли еще одно различие между переливтом и агатом. Оказывается, переливт не поддается искусственному окрашиванию, широко применяемому для облагораживания халцедонов. Объясняется это тем, что шайтанский переливт плотнее волокнистых разновидностей кремнезема. В нем нет пор, в которых мог бы закрепиться пигмент.

Однако почему ленинградские ученые взялись именно за шайтанский переливт? Что послужило толчком? Ведь в мире минералов немало представителей с загадочными «биографиями»! Ответ на этот вопрос мы получили от Т. А. Глазовой, с которой встретились на Первом геммологическом совещании в подмосковном городке Черноголовке. Вначале Татьяна Александровна отшутилась, а потом прислала письмо, в котором, в частности, писала: «Эту мысль мне подсказал талантливый уральский геолог, большой знаток кварца СССР, очень тонкий и вдумчивый исследователь, мой главный учитель и консультант — Александр Васильевич Глазов. Мой отец вот уже сорок лет работает в объединении „Союзкварцсамоцветы“. Это он обнаружил пробел в неизученности этого уникального объекта».

И еще один любопытный факт. В Эрмитаже наряду с прочими каменными чудесами экспонируются столешницы, сделанные во времена Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Узор мозаичный, пестрый — глаза разбегаются. Тут и агаты, и опал, и халцедон, и яшма, и лазурит, и амазонит. Белые, красные, синие, зеленые! А это что за камень с витиеватым рыжим узором? Да, вы определили верно: это шайтанский переливт. Значит, знали камень уральские горщики, и памятником безымянного их труда красуется в Зимнем дворце драгоценная столешница. В Павловском дворце хранится старинная пепельница из шайтанского переливта, оправленная в серебро и украшенная гранатами.

Удивительный камень продолжают добывать на Шайтанском (Медвежском) месторождении в Свердловской области. Из него вытачивают бусы, кабошоны, колье.

«Мармарошский диамант».Наука не может обойтись без энтузиастов. Как и сто лет назад, они обшаривают небо самодельными телескопами, недосыпая и недоедая, рыщут в полях и лесах в поисках необычных растений или камешков, погружаются на морское дно, запечатлевая на фотопленке экзотическую жизнь. Энтузиастов очень много. Словно мелкоячеистый невод, они пропускают сквозь себя действительность, вылавливая новые кометы и прочие чудеса, до которых у официальной науки не доходят руки.

В Донбассе, в городе Макеевке, «вкалывает» проходчик Леонид Александрович Симбирцев. Его шахта имени Бажанова первой в стране достигла глубины 1000 метров. Сейчас донецкий уголь выдают на-гора с отметки почти 1300 метров. Уголь и пустая порода — вот с чем имеют дело шахтеры. А для Симбирцева пустой породы нет. Он находит в ней удивительно красивые кристаллы и необыкновенные завитушки древних раковин. Любовно собирает их, аккуратно упаковывает, выносит на поверхность, вызывая удивленные взгляды товарищей-шахтеров. «Чудит Леонид, — может быть, так думают они. — Камешки собирает, как мальчишка. Лучше пошел бы с нами после смены выпить пивка».

Симбирцев собирал кристаллы и раковины, но чувствовал себя немым. У него не было слов, чтобы назвать найденные образцы. И он принялся учиться, читать популярные книжки о самоцветах, о древних обитателях Земли. Алмазы, кимберлиты, синяя земля, желтая земля, пиропы — эти необыкновенные слова будили воображение, заставляли учащенно биться сердце.