Маршия Бьорнеруд - Осознание времени. Прошлое и будущее Земли глазами геолога

Тогда как ученые видят, что все в природе связано непрерывными нитями эволюции, разные поколения людей все больше отдаляются друг от друга, что вызвано как используемыми технологиями, так и мемами — единицами культурной информации, которые у них в ходу. У нас практически нет мест, где люди всех возрастов могут собраться вместе и ощутить себя единым человеческим сообществом, испытать то, что Зигмунд Фрейд называл «океаническим чувством» [140] Freud, S., 1929, translated by James Strachey, 1961. Civilization and Its Discontents . New York: W. W. Norton, p. 15–19 (Фрейд З. Недовольство культурой. — СПб.: Азбука-классика, 2017). , а философ и социолог, разработавший свою теорию религии, Эмиль Дюркгейм — «коллективным брожением» [141] Durkheim, É., 1912. The Elementary Forms of the Religious Life . Translated by K. Fields, New York: Free Press (1995), p. 228. . Нам нужны такие пространства, где дети с самого раннего возраста смогут увидеть, что они идут по древнему, священному пути, простирающемуся как в глубь прошлого, так и в даль будущего, и что богатство жизни создается в универсальном, свойственном всему сущему процессе развития (эволюции), поэтому к взрослению и старости следует относиться с уважением, а не со страхом. Традиционно эту функцию выполняли религиозные организации, но сегодня нам нужно целенаправленно искать новые формы объединения — хоры, общественные парки, кулинарные школы, проекты по устной истории, группы по наблюдению за птицами, рыболовные клубы, которые могут играть роль таких «межпоколенческих общин».

Лично меня связывают тесные дружеские отношения с людьми многих поколений, намного старше и гораздо младше меня, из разных стран и разных культур, благодаря объединяющей всех нас страсти к геологии. Во время экспедиций мы вместе ломаем голову над необычными породами, восхищаемся прекрасными пейзажами, держимся за руки при переходе через бурные горные речки и по-братски делимся сомнительной на вкус стряпней, приготовленной на походных горелках. Любопытно, что, в отличие от других наук, где ученые делают самые выдающиеся открытия, как правило, в возрасте до 30 лет, геологи «созревают» гораздо медленнее и часто вносят свой самый важный вклад в науку в конце карьеры, проведя бо́льшую часть жизни в компании камней.

Геология как научная дисциплина прошла похожий эволюционный путь. Упрощенные викторианские представления о планете — догма строгого униформизма, убежденность в незыблемости континентов, отрицание массовых вымираний — уступили место более смиренному пониманию того, что Земля — невероятно сложная планета, способная кардинально менять свой облик и поведение и до сих пор таящая в себе множество неразгаданных тайн. На мой взгляд, геология помогает обрести золотую середину между грехом нарциссической гордыни, питаемой слепым антропоцентризмом, и экзистенциальным отчаянием, проистекающим из осознания нашей бренности. Такое мировоззрение напрямую перекликается с учением, приписываемым польскому раввину XVIII в. Симхе Буниму, который говорил, что каждый человек должен носить с собой в кармане две записки-напоминания: одну со словами «Я прах и пепел», другую — «Мир создан для меня».

Сама Земля с ее древней историей и общим наследием способна стать нашим учителем, который поможет нам, людям, найти общие ценности и переосмыслить себя как граждан одной планеты, требующей нашей общей заботы. Возможно, изучение прошлого Земли побудит нас создать Министерство будущего, под руководством которого мы начнем соизмерять свою деятельность с естественными темпами земных процессов, положим конец антропоцену и вернем к власти старый добрый униформизм.

Как многие из тех, у которых детство или детство их детей пришлось на последние полвека, я люблю классическую книгу Мориса Сендака «Там, где живут чудовища» (Where the Wild Things Are) {16} 16 Сендак М. Там, где живут чудовища. — М.: Розовый жираф, 2017. . Это аллегорическая история о силе воображения, способного перенести нас в другие миры, преодолеть границы времени и побороть худшую сторону своей натуры. Я всегда представляю себе путешествие мальчика Макса, когда читаю студентам курс «История Земли и жизни», в котором ставлю перед собой дерзновенную цель — рассказать о 4,5 млрд лет истории нашей планеты за один академический семестр (получается примерно по 400 млн лет в неделю). Мы словно отправляемся со студентами в невероятно долгое путешествие: бродим по древним ландшафтам, наблюдаем за движением континентов, переживаем биогеохимические революции, падения астероидов, ледниковые эпохи и массовые вымирания, восхищаемся удивительным разнообразием «чудовищ» и, наконец, начинаем различать все более узнаваемые черты современного мира, подобно тому как комната Макса постепенно очищается от диковинной растительности и его взору предстает знакомая кровать и стол с горячим ужином.