Борис Островский: Остров Врангеля

Нас естественно больше интересует работа второго отряда. Отряд этот по численному составу был невелик. Помощниками Врангеля были — мичман Матюшкин, штурман Козьмин, доктор медицины Кибер, к тому же «сведущий по части естествознания», слесарь Иванинков и матрос Нехорошков, хорошо знакомый с плотничьим ремеслом.

В специально составленной для путешественников инструкции, Государственный Адмиралтейский департамент изложил цель и средства путешествия. Здесь особенно подчеркивался опыт прежних плавателей по Ледовитому морю, уже достаточно ясно показавший, что производить в летнее время опись берегов на мореходных судах из-за льдов невозможно. Так, сержант Андреев, — пояснялось далее, — в 1763 году и Геденштром с геодезистом Пшеницыным в 1809–1810—1811 годах «в весеннее время, с удобностью по льду на собаках объезжали и описывали, первый — Медвежьи острова, а двое последних — Ляховские острова и Новую Сибирь», а посему таковыми же способами надлежит руководствоваться и начальнику посылаемой экспедиции.

Иными словами, незаменимыми помощниками участников экспедиции должны были явиться собаки — единственно возможный транспорт для открытия «обитаемой земли, находящейся, по сказанию чукчей, в недалеком расстоянии». По подсчету самого Врангеля, для осуществления возложенных на него задач ему необходимо было 50 нарт и 600 собак! Целая собачья армия, которой ему, конечно, не удалось раздобыть.

Двухтомный труд Врангеля, изданный на русском языке в 1841 [4] Впервые труд Врангеля появился в 1839 году на немецком языке с предисловием К. Рихтера. году и затем переведенный на французский и английский языки, по всесторонности описания представляет выдающееся явление в географической литературе. Здесь содержатся самые разнообразные географические материалы: картины природы, описание страны, нравы и обычаи народонаселения, промыслы и богатства Сибири. Из всего этого богатого материала мы сможем использовать, разумеется, лишь немногое, непосредственно относящееся к нашей теме.

Оба отряда экспедиции отправились из Петербурга в марте 1820 года и лишь в ноябре прибыли в Нижнеколымск на основную базу путешествия. Готовясь к предстоящей поездке, Врангель всего больше был озабочен подбором подходящих собак и их обучением. «В подобных занимательных для нас изысканиях, упражнениях на обсервации и опытах над скоростью бега собак проходило время неприметно, и каждый день научал нас чему-нибудь новому».

Непривычные к якутской зиме путешественники страдали от морозов настолько свирепых, что захватывало дыхание, а лед, по здешнему обычаю вставленный в окна вместо стекол, растрескивался. «В избе моей, — пишет Врангель, — пылал беспрестанно огонь, но, невзирая на то, в ней было так холодно, что я принужден был сидеть в шубе и теплых сапогах, и когда писал, то чернила мои отогревались в горячей воде».

Близилось время отправления. Вместо 50 нарт и 600 собак он имел лишь 6 нарт с соответствующим числом собак. В дополнение к шести нартам, предназначавшимся лишь для продовольствия, были приготовлены еще три нарты, нагруженные приборами, снаряжением и одеждой.

18 февраля экспедиция тронулась в путь. Промежуточной базой Врангель избрал небольшой островок, расположенный в устье восточного рукава Колымы. Здесь он нашел сооруженные нижнеколымскими промышленниками два сарая, «служащие защитою от сильных морских ветров». «Это подобие человеческого жилья называлось Сухарное. Местность, по которой продвигались наши путешественники, произвела на них самое безотрадное впечатление». «Здесь глазам представляется, — замечает Врангель, — необозримая снежная равнина, и ужасное однообразие прерывается только кой-где выставленными ловушками для песцов. Со временем привыкаешь ко всему, но первое впечатление при виде необъятного пространства земли, покрытого саваном снегов, ни с чем не может сравниться; даже радуешься, когда ночь, покрывая все темнотою, производит какую-нибудь перемену».

Отсюда, в конце февраля, отряд Врангеля двинулся вдоль берегов Ледовитого океана на восток, намереваясь, насколько позволят обстоятельства, продвинуться возможно дальше. Морозы, упорно державшиеся ниже—30°, сильно тормозили продвижение наших путешественников. Приходилось часто разбивать палатку, чтобы отогреться чаем. Шесть тонких, длинных шестов, воткнутых в снег и связанных в верхних концах, обтягивались оленьими шкурами, получалась коническая палатка. «При бурной погоде, — замечает Врангель, — в сих странах обыкновенно господствующей, жилище наше было в беспрестанном движении и нагибалось то на ту, то на другую сторону, что нас нимало не беспокоило; гораздо неприятнее бывало, когда ветер срывал всю палатку. Но и к тому привыкли мы впоследствии и, покрывая внешние стороны палатки до некоторой высоты снегом, вовсе отклоняли такое неудобство».