Николай Каманин: Скрытый космос. Книга 2. (1964-1966)

Вчера весь день провел на даче. Я, Лева, Люда и Оля ходили на лыжах. Оля впервые прошла на лыжах около шести километров. Катались с горы, Оля съехала три раза и упала только один раз. Вечером мы с ней катались на коньках.

Пришла целая куча шифровок: наши послы из Бейрута, Алжира, Лондона и Стокгольма интересуются сроками прибытия космонавтов, сообщают о проектах программ их пребывания и т. д. Звонил Главком и приказал сегодня мне и Николаеву быть на приеме у индийского посла. Надоели эти приемы, но не всегда можно от них открутиться.

В субботу Главком подписал приказ о зачислении полковника Берегового слушателем-космонавтом, одновременно он приказал написать доклад министру о мотивах его зачисления. Маршал Руденко присутствовал при этом разговоре, и его передернуло, когда Вершинин давал мне задание написать доклад министру, который может и отменить приказ о Береговом.

И снова у меня большой конфликт с маршалом Руденко. Редактируя окончательный текст решения Военного Совета о подготовке командиров кораблей «Восток» и экипажей для «Союза», я оставил Волынова в числе шести кандидатов для полета на «Востоке». А Руденко, вопреки решению Военного Совета, исключил Волынова из этой группы и включил его в экипаж Быковского, исключив при этом из подготовки к полетам на «Союзах» Колодина. Я обратился к маршалу за разъяснением такой поправки, но Руденко не нашел ничего более умного, как выпалить: «Делай, как записано в решении Военного Совета». Я сказал маршалу, что такого решения Военного Совета не было. Я пытался объяснить ему, что беспричинное отстранение Волынова (наиболее подготовленного из всех для полета на «Востоке») вызовет неприятные настроения у космонавтов, а отстранение от подготовки из группы инженеров только одного Колодина обострит наши отношения с ракетными войсками (Колодин — ракетчик), а также с Королевым и Келдышем, которые лично знают Колодина и ходатайствовали за него при наборе космонавтов. Все это — очередная глупость, допущенная маршалом Руденко. Можно было все сделать умнее, не вызывая лишних осложнений.

29 января.

Вчера я не был у Муси — было партийное собрание. Но и вчера и сегодня я говорил с ней по телефону — она ходит, и самочувствие ее улучшается.

Начались неприятности в связи с решением Военного Совета о зачислении в слушатели Берегового и о переводе Волынова из группы командиров кораблей «Восток» в группу подготовки экипажей для «Союза». Все космонавты встретили это решение в штыки, они великолепно понимают, что это им очередная пощечина, и они ее запомнят. Гагарин уже звонил Рытову и передал, что среди ребят «пошел порох». Трудно сейчас предсказать последствия этих решений, но ясно одно: Руденко и Главком много потеряют в глазах космонавтов, будет очень много неприятных разговоров.

Только что был у меня полковник Береговой. Я направил его в ЦПК, предварительно объяснив ему всю сложность его положения в Центре и попросив сделать все возможное, чтобы не повторить печальный опыт генерала Одинцова. Я был категорически против зачисления Берегового слушателем, но решение Военного Совета нужно выполнять. Правда, я могу так «выполнить» это решение, что Береговой никогда не увидит космоса. Но может случиться и так, что через 7-10 месяцев Береговой станет дважды Героем Советского Союза и первым космонавтом с генеральскими погонами. Я еще сам не знаю, какой из этих вариантов лучше — тут есть над чем подумать. Во всяком случае многое будет зависеть от самого Берегового. Сумеет он найти правильный путь во взаимоотношениях с космонавтами, сможет перенести большие перегрузки при форсированном режиме подготовки к космическому полету — тогда он может рассчитывать на успех. Через некоторое время я должен буду решить: поддержать ли Берегового или убрать его с дороги в космос. Это будет трудное решение: Береговой был одним из лучших ведущих в моем корпусе, более трех лет мы вместе воевали, а теперь он отличный летчик-испытатель. Жаль обижать Берегового, но я не могу забывать и интересы космонавтов, интересы Центра. Я твердо знаю, что против Берегового из-за его возраста и ускоренной подготовки будут многие члены Государственной комиссии, а у нас мало веских аргументов в его защиту и нет уверенности в ее необходимости и справедливости.

30 января.

Накануне вечером был в госпитале у Муси, она надеется, что в пятницу (31-го) ее выпишут и разрешат поехать не в дом отдыха, а прямо на дачу.