Юрий Батурин - Повседневная жизнь российских космонавтов

«Социальную отягощенность» ощущают отнюдь не только российские космонавты. Вот как воспринимает такую ситуацию бельгийский астронавт Франк Де Винне: «В этой проблеме есть две стороны — профессиональная и личная. Я с удовольствием рассказываю о своей работе. В большой космической отрасли помимо чиновников и небольшого числа космонавтов трудятся тысячи прекрасных специалистов. Они получают намного меньшую зарплату, но у них сильнейшая мотивация — исследование космоса. И для них я — символ такого проникновения в неизведанное, только если оправдываю их ожидания, выполняю программу полета. И я готов делать все, что требуется, и отвечать всем. Другое дело, что большую часть публики интересует только моя личная жизнь. Для этой категории мы как артисты, шоумены, герои светской хроники. А мы ведь совсем другие. Сидишь в кафе, постоянно подходят люди, просят автограф, сфотографироваться вместе. Или просто наставляют на тебя объектив и щелкают… Символ — не человек, символ — профессия. Летать в космос приходится меньше, чем служить символом космических полетов».

Но это еще не всё. К человеку, слетавшему в космос, всегда будут обращаться за помощью люди знакомые и незнакомые. С чем? «А люди справедливости хотят…» — пел Владимир Семенович Высоцкий. Справедливости в самом разном ее понимании. А если конкретнее — всегда люди будут просить посодействовать в оказании им медицинской помощи — дорогие лекарства, больницы, консультации у специалистов. Надолго еще останутся в нашей жизни проблемы с жильем, с положением детей — особенно из малообеспеченных семей, детдомовских, беспризорных. И более мелкие проблемы — от просьбы установить дома телефон до содействия в опубликовании мемуаров. И космонавт будет помогать. Но не всё в его силах, не всё он сможет сделать. На него будут обижаться. Ведь люди считают космонавтов чуть ли не всемогущими. И невозможно будет никому объяснить, что для власти космонавты практически никто (за исключением одного дня — праздника 12 апреля и некоторых специальных случаев). Никто их не будет принимать, и мало кто согласится помогать. И этот разрыв между тем, что у тебя просят, и тем, что ты можешь, чувство бессилия, контрастирующее с воспитанной привычкой выполнять любое задание Земли, даже самое сложное, тяжким бременем ложится на сердце космонавта. Вот это и будет всегда самым трудным в период «социальной отягощенности», который длится отнюдь не годы, а десятилетия.

Картина повседневной жизни космонавтов, с которой познакомился читатель, — это взгляд изнутри. Картина, наверное, в чем-то пристрастна или неточна. Какую-то объемность ей могут придать впечатления журналистов — российских и иностранных, через которых мир узнаёт о работе космонавтов, суждения иностранных астронавтов, специалистов, российских чиновников, школьников и студентов.

Было время, когда в советской журналистике работали люди, постигшие космическую тему в деталях: Евгений Рябченко, Тамара Кутузова (иногда печаталась под псевдонимом Ольга Апенченко), Ярослав Голованов (когда-то работавший инженером на «королёвской фирме», а потом ушедший в «Комсомолку»), Михаил Ребров, Владимир Губарев…

В 1989 году даже был проведен специальный набор журналистов для полета в космос. Несколько талантливых журналистов прошли отбор, подготовку и получили квалификацию космонавтов-исследователей. Вот их имена: Александр Степанович Андрюшков и Валерий Васильевич Бабердин («Красная звезда»), Юрий Юрьевич Крикун (режиссер киевской киностудии «Укртелефильм»), Павел Петрович Мухортов (рижская газета «Советская молодежь»), Светлана Октябрьевна Омельченко («Воздушный транспорт») и Валерий Юрьевич Шаров («Литературная газета»). Полет журналистов так и не состоялся, но полученный опыт позволил им написать интересные, захватывающие статьи и книги.

Сегодня совсем мало осталось журналистов, с пониманием дела пишущих на космические темы: Александр Песляк, Юлия Балашова («Новая газета»)…

К сожалению, российская пресса формирует некий шаблон жизни космонавтов: сдают экзамены, назначаются в экипаж, вылетают на Байконур, смотрят «Белое солнце пустыни», надевают скафандры, едут в автобусе, писают на колесо, улетают, наслаждаются невесомостью, работают в открытом космосе, возвращаются (лучше, чтобы был баллистический спуск), обнаруживаются после приземления. Затем следует традиционная торжественная встреча экипажа (далее читай перечень сначала). Правда, бывают и захватывающие сюжеты, когда космонавтам приходится отстреливаться из пистолета Макарова (приходилось читать и такое), но никто из них в этом почему-то не признается.