Паскуале Ферро - Неаполитанская мафия. Рассказ щенка

Наутро я проснулась от того, что меня гладила Наташа. Мы спустились в гостиную, где увидели синьору Марителлу и всех остальных за завтраком.

— Доченька моя, — сказала Марителла, увидев меня на руках у девочки, — что вы делали? Ты что, спала с собакой?

Малышка ответила, глядя прямо в глаза Пеппе «Маппина»:

— Да, мамочка, я должна была защитить ее от мерзких и подлых людишек.

Затем Наташа поставила меня на пол и села за стол завтракать.

Несколько минут все пребывали в абсолютной тишине, которую прервала Марителла:

— Все это скоро закончится. Дженнаро сегодня вечером вернется домой. Адвокат был в полицейском участке, чтобы понять, чего они хотят от моего мужа; мы узнали, что на самом деле у них ничего нет на него.

Затем, намазывая масло на хлеб, она обратилась к Пеппе «Маппина»:

— Ты пока что собери чемоданы, когда вернется Дон Дженнаро… или уйдешь ты, или уйду я… и будь уверен — уйдешь именно ты.

«Маппина» ничего не ответил, он продолжал есть под взглядами всех присутствующих, полными ненависти и отвращения. И никто не заметил, что в глубине души он посмеивался: он понимал, что должен поторопиться, иначе и с ним тоже будет покончено. Я дождалась ставшей уже привычной фразы:

— Я выведу собаку погулять.

В который уже раз меня подняли, в очередной раз меня бросили на землю, в сотый раз «Маппина» набрал номер.

— Комиссар… да, я узнал, этот возвращается домой… Сегодня вечером? Да! Учтите, что когда вы устроите рейд, он скроется по подземному ходу, который заканчивается под клеткой тигрицы. Как? Как это где она? Комиссар, я же предоставил вам план виллы… Да! Она находится в конце аллеи. А со мной все будет в порядке? Вы же не собираетесь со мной покончить? Комиссар, вы должны обеспечить мне стопроцентную защиту, в противном случае я не буду свидетельствовать. Отлично, увидимся сегодня ночью.

Гадкий предатель направился в дом, а я почувствовала себя бессильной, потому что не могла никого предупредить. Я с ужасом думала о последствиях, о том, что может ожидать детей и Сузумеллу! А потом я стала отдавать себе отчет в том, что я использую мысли, язык, даже манеры каморристов, казалось, и в мое тело проникла болезнь под названием «каморра», я тоже была заражена. Я лежала, свернувшись калачиком на диване, когда открылась дверь.

— Где же папины щенята? — с радостным криком вошел Дон Дженнаро. — Ребятишки, ваш папочка вернулся.

Все дети выбежали встречать отца с раскрытыми объятьями, за ними последовали Марителла, «Волосатая», Катена и даже гадкий предатель.

Дон Дженнаро позволил себе раствориться в объятьях и поцелуях детишек.

— А теперь, — прервала их мать, — пожалуйста, идите все к себе, я должна поговорить с вашим папой.

Ребята немедленно подчинились. Марителла, увидев, что остальные все еще здесь, жестко добавила:

— Я сказала — все!

Супруги Мизерикордия остались наедине и долго смотрели друг другу в глаза.

— Дженнаро, — начала Марителла твердо, — не надо понапрасну тратить слова. Ты прекрасно знаешь меня, так же как и я знаю тебя. У нас есть дети, ты могущественный человек, чего мы хотим? Мы хотим разрушить все то, что нам удалось построить? Мы хотим поставить крест на всем? В любом случае мы квиты: ты изменил мне, я изменила тебе… что же делать?

Дон пристально посмотрел на жену, охватил ее взглядом с ног до головы, затем сказал:

— Ну, ты все знаешь… ты ведь очень красивая женщина… И, как всегда, ты права! Поставить крест на всем — не кажется мне верным решением. Поступим так, как предложила ты! Но будь очень осторожна, то, что произошло, больше не должно повториться, иначе я привяжу тебе камень на шею и брошу в море. Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Да, — с явным вызовом ответила синьора, — но это также относится и к тебе.

— Именно так! — довольно ответил он, снисходительно улыбаясь этой милой угрозе. — А теперь пойдем к себе наверх, я хочу сказать тебе кое-что.

Дон Дженнаро нежно взял жену за руку и повел ее в спальню. Я решила пойти за ними, но голос Сузумеллы задержат меня.

— Ты куда это? Оставь их, сейчас не время.

Ты это видела? Еще несколько дней назад они хотели перерезать друг другу горло, а теперь разыгрывают Ромео и Джульетту. Что тут поделаешь, такова противоречивая сущность человека, точнее неаполитанца, неаполитанца и каморриста, милая моя Паккьяна, а проблемы появляются с приходом врагов, Монтекки и Капулетти… и.

В последнее время старушка обрывала разговор, издавая странный звук, похожий на храп, и это мне совсем не нравилось. Я чувствовала, что ее дни сочтены. В тот вечер в доме семьи Мизерикордия был большой праздник. Пришли даже музыканты, чтобы поздравить Дона с возвращением. Глядя на все это безудержное веселье, я думала, а что собственно они праздновали? Радовались горемычной жизни, состоящей из тысячи страхов, тысячи опасностей, тревог — полиция, дышащая в затылок, другие семейные кланы, жаждущие лишить тебя власти и захватить все в свои руки. Что же, черт побери, праздновали эти люди, живущие в нищете своих богатств, зачарованные своей могущественной жизнью, жизнью, которая могла разрушиться в любой момент; зачастую — и это еще не худший вариант — они проводили остаток своей жизни в камере какой-нибудь тюрьмы, изводя себя мыслями о том, что кто-то другой занял их место, — и все только так, будто по бесконечной спирали, в современной истории все всегда было именно так. В тот вечер я не принимала участия в веселье, потому что душу мою охватила какая-то непонятная тоска. Я попрощалась, выпалив «гав-гав», на которое никто не обратил внимания, и залезла под диван. Около двух часов ночи все разошлись, «Волосатая» и Катена взяли на руки детей, которые прямо посреди празднества уснули на диване, и отнесли их в спальни. В гостиной остались супруги Мизерикордия и Пеппе «Маппина» более скользкий и веселый, чем обычно. Марителла стерла улыбку с его лица, произнеся: